– Даже не представляю, что такого могло бы произойти.

– А ты представь, – жёлтые глаза Калныньша блеснули, – например, если ватники собьют гражданский самолёт? Международный рейс? Каково, а?

– Нереально, – возразил Дэн. – Во-первых, они летают на большой высоте, у ватников нет таких средств ПВО. Во-вторых, с недавних пор все гражданские рейсы облетают зону боевых действий. Любой диспетчер…

– Ну ты как маленький, честное слово, – Калныньшу становилось смешно. – Диспетчер! Какой к чёрту диспетчер, если самолёт полетит с запада на восток, через территорию Украины? Диспетчер скажет пилоту то, что скажем ему мы, ну то есть не мы, конечно, а СБУ, но какая разница, и всё сделает диспетчер как миленький, если жить хочет в своём Днепропетровске, и молчать будет как миленький, сомневаешься? А остальное – дело техники…

– То есть ты хочешь сознательно сбить пассажирский самолёт? – на всякий случай уточнил Дэн.

– Не я хочу, а это случится в самое ближайшее время, увидишь. Рейс будет то ли китайский, то ли малайский, не помню, да чего их жалеть, обезьян узкоглазых…

Калныньш махнул рукой и рассмеялся пьяным смехом.

Холодок прошёл по спине Дэна. Сбить пассажирский самолёт – это означало сотни жертв, и сомнений в правдивости его слов, как и в том, что Калныньш на такое способен, у парня не оставалось.

– Хорошо, Марк, – сказал он, – давай подождём, если ты не хвастаешься и это не дезинформация, я первый тебя поздравлю. Обязательно.

…Едва отвязавшись от Калныньша, он пытался осмыслить информацию, но толковые мысли в голову не шли. «Самое ближайшее время» – это когда? Через неделю, через сутки, через час?

Навстречу попался Джастин, ровесник, однокашник и сослуживец Дэна.

– Привет! – весело крикнул он, – ты чего такой мрачный? Как насчёт зайти в кабак развеяться?

– Я занят, – ответил Дэн, – извини, у меня задание.

…Никого из тех, с кем он мог бы связаться в Донецке, не оказалось в сети, и когда они выйдут в сеть, было неясно – в сложившейся обстановке это могло происходить не каждый день.

Дэн вышел из Интернет-кафе на пустынную улицу Славянска. В небесах горело полуденное солнце, и густая июльская зелень бушевала вдоль выщербленных пулями тротуаров.

Ни одного прохожего.

Через несколько минут Дэн высмотрел мальчишку лет двенадцати, который боязливо косился на человека в камуфляже. Увидев, что тот его заметил, порскнул во двор, но Дэн в два прыжка догнал его.

– Дай позвонить, пожалуйста, – попросил Дэн, – на минутку, очень нужно…

Испуганный мальчик быстрым движением сунул ему телефон и скрылся в подъезде.

– Да стой же ты, я сейчас верну…

Он набрал мобильный номер Советника, который тот давал ему на самый крайний случай – случай был именно таким, и Дэн готов был говорить открытым текстом.

Но абонент был временно недоступен.

В Донецке не было электричества, и Советник не смог зарядить свой телефон.

Недоступен был и номер Матвеева, находившегося на боевых позициях в районе Саур-Могилы.

Дэн удалил набранные номера из списка, оставил телефон мальчика на скамейке и отошёл в сторону.

Он положил руку на пистолет. Знакомое оружие приятно холодило ладонь, это ощущение вселяло уверенность в принятом решении и в самом себе.

Дэн вспомнил вчерашнюю сепаратистку, которой не смог и даже не попытался помочь. Чтобы сохранить себя на своём месте. Зачем? Какая польза теперь?

Перед ним вдруг возникло ухмыляющееся желтоглазое лицо Калныньша, он почувствовал острое желание вернуться, подняться по лестнице, распахнуть дверь и всадить в эту поганую ухмылку всю обойму. Одним махом поставить жирную точку в кровавой карьере шпиона и убийцы Калныньша.

Однако разум возобладал. «Спокойно, Иван, – сказал он себе, – ты этим никому не поможешь, не спасёшь пассажиров, а только раньше времени поднимешь тревогу и не успеешь уйти. А на место Марка придёт другой такой же… Для тебя лично вполне хватит того, что ты больше никогда в жизни не увидишь эту отвратительную рожу».

Да, Дэна Хантера больше не было, уйти и предупредить ополченцев о готовящейся провокации должен был Иван Викторович Беляков. Янычар.

У которого уже не оставалось времени на раздумья.

Оставалось время только сделать шаг навстречу Судьбе.

Он сел в машину, руки твёрдо сжали руль, и навигатор вычертил направление на юго-восток, к линии фронта.

Зима. Снежки. Варежки.

– Ну здравствуй, дорогой товарищ Янычар, рад познакомиться лично, – Советник протягивал ему руку. – Не скрою, я бы предпочёл, чтобы ты продолжал выполнять свою работу там, где ты её выполнял. Но это твоё решение, и оно продиктовано исключительными обстоятельствами, и я его принимаю.

– Потом про меня, – перебил Иван. – сначала про самолёт. Его могут сбить с минуты на минуту, как я Вам рассказал. Я достаточно хорошо знаю Марка Калныньша, это страшный человек, кадровый сотрудник ЦРУ, и это не шутка.

– Конечно, – кивнул Советник, – жди меня здесь, в кабинете. Я должен лично поговорить с командующим насчёт самолёта. Потом обсудим остальные вопросы, Янычар.

Его не было долго, больше часа, и всё это время Иван курил, стряхивал пепел и смотрел в окно на прифронтовой Донецк, на перекрещенные скотчем окна домов.

Где-то за стеной нервно звонили мобильные телефоны.

Советник вернулся понурый и не смотрел в глаза Ивану.

– Я был у командующего, – сказал он наконец, – ты оказался прав. Но мы опоздали. Хохлы действительно направили гражданский самолёт в зону боевых действий. Как я понимаю, он изменил маршрут в районе Днепропетровска. Мы успели предупредить своих бойцов ПВО, но хохлы ударили по самолёту сами, с южного фаса… Твоей вины здесь нет, самолёт был обречён в любом случае. Примерно полчаса назад он упал в районе Снежного, на нашей территории. Более точно будем знать, когда наши ополченцы осмотрят местность, но предполагаю, что выживших нет.

Иван молча смотрел в пол. Его жертва