Оля зацеловала молодожёнов до обморока, смеялась, плакала, не могла нарадоваться, поздравляла и хвалила.

— За вас, дорогие! — только и могла вымолвить она.

Выпили. Короткие тосты Тёме нравились больше всего. Хотя взрослые быстро забыли о странном заявлении Артемия Викторовича, Денис Хассан подошёл к свёкру и решил уточнить:

— А что вы имели в виду, когда сказали, что дочь бандита вышла за сотрудника органов?

— Да пошутил дядя Тёма, успокойся, — начала уверять Оленька Андреевна. Но, к её удивлению, сам дядя Тёма развеял миф. Он отлип от рюмки с ромом и серьёзно произнёс:

— Так и быть, расскажу. Только если Денис меня своим дружкам из полиции не сдаст.

После некоторого замешательства Дамир Вильданович прочистил горло, задумчиво постучал пальцами по столу и вынес приговор: «Всё-таки без разговора не обойтись. Давайте выясним, как выразился Фади, что за чертовщина творится между нашими семьями». Гости со стороны жениха уселись справа, со стороны невесты — слева. Артемий изрёк на одном дыхании:

— Наш отец работал на мафию, однажды его заказали, и нас взял в семью друг нашей семьи, но вскоре и его убили, он работал на тех же людей; мы с Яном, Ирой и Джо остались сиротами, лет в пятнадцать я случайно ранил человека, которого не следовало трогать, он оказался родственником какой-то бандитской шишки; от пули меня спасли папины люди, которые с детства присматривали за нами, я поработал на них года два, отдал долг и попросил обо мне забыть; вряд ли, конечно, забыли, но с тех пор я о них не слышал.

— Какая-то совсем детская история, — выдохнул Дамир, немного утихомирившись. — Я думал, ты людей по багажникам прятал или банки грабил.

— Извини, что разочаровал. Ну что, я задержан?

— Прекрати паясничать, никому до тебя нет дела, — причмокнула Ольга. — Ранил и ранил. Отработал — молодец. Ты мне лучше скажи, зачем вы решили отдать нам квартиру? С документами что-то не так?

— С бумагами всё чисто, — возразил Дамир, несколько даже обидевшись, ведь это были его недвижимость и юрист. Успокоившись насчёт Тёмы, он ушёл в бар выпить лимонной воды со льдом. Артемий устало ответил Оле:

— Я уже объяснил, что это был повод встретиться.

— Мудрёный план. А не проще было вернуть, например, «Кадиллак»? С машиной куда меньше возиться, чем с квартирой.

Кравченко удивились:

— Неловко было отдавать вхлам разбитое старьё, — прямо сказала Джо.

— В смысле разбитое? — захлопала глазами Суббота.

Ребята не поняли изумления подруги. Артемий пустился в объяснения и принялся выговаривать каждое слово по слогам, чтобы Ольга наверняка уловила послание:

— Помнишь кадиллак? Он стоял у нас под окнами. Год назад вы его разбили. Если бы вы не сломали машину, я бы не запретил Ренате видеться с Денисом. До сих пор не могу поверить, что вы пошли на такую низость.

— Уж не знаю, что случилось с твоим автомобилем, но ты, Тёмочка, пошёл на куда большую низость, отправив мне конверт с порошком. И если бы не этот конверт, я бы не ломилась к вам в дом с угрозами.

— Что за конверт?

— То-то ты не помнишь! — взъерепенилась Оля. — Бумажное письмо, написанное от руки. Он был подписан «АК-37». Артемий Кравченко, тридцать семь лет.

— Но мне сорок два, — возразил Тёма. — На этот раз я точно помню, мне сорок два!

— Вы могли перепутать, — встрял Денис.

— Да уж. Даже странно, что сейчас правильный возраст вспомнил, — поддержала Ольга.

— Покажи письмо, — подал голос насторожившийся Ян и шепнул брату: — Ты ведь ничего ей не отправлял?

Артемий покачал головой. Ольга скрестила руки на груди:

— Письмо я выбросила давно. Хотите сказать, что впервые про него слышите?

Тёма пожал плечами, Ян вжал голову в воротник рубашки, Джоанна зло прищурилась. Тогда и Ольга присоединилась к представлению с жестикуляцией и широко развела руками:

— Не отвертишься, Тёмочка. Почерк был твой.

— У меня нет почерка уже лет пять, — горестно хохотнул Кравченко и указал рукой на только что подписанный договор во время сделки: — Проверь. Я ручку между пальцев еле удерживаю. У меня руки трясутся, как у алкаша.

— «Как», — Джоанна в отчаянии хлопнула себя по лбу.

Ольга пробежалась глазами по бумагам и ахнула: «И правда, закорючки какие-то. А в письме твой школьный почерк был. Как сейчас помню твои тетради с сочинениями».

— Допустим. Кто ещё это мог сделать? — вопросил Денис.

— Я не знаю. А кто мог вместо вас разбить машину?

— Тёма, только ты у нас разбираешься в порошках и смесях. Уж точно запросто мог достать гирехритин.

— При чём тут гирехритин? — спросил Тёма недоуменно. Услышав от друга логичные вопросы, Ольга насторожилась.

— Им был пропитан лист бумаги внутри конверта.

— Гирехритин, говоришь? Это точно не я. Я больше по лёгким наркотикам, а не по ядам.

— Дамир? — позвала жена. Мужчина примчался к любимой через две секунды. Ольга рассказала ему про машину и открыла правду про конверт. — Что скажешь?

Грозный каирец испуганно взглянул на супругу.

— Тебя хотели отравить гирехритином?! Почему ты не сказала мне!

— Вряд ли это Дамир, — вступился Артемий. — Он не решает вопросы исподтишка. Когда он узнал о нашем поцелуе, он тут же набил мне морду. Вопрос был решён быстро и без разбитых кадиллаков. По-мужски.

— А теперь докажи, мерзавец, что это не ты, — взревел Хассан и набросился на подозреваемого.

— Ты избил Тёму? — завопила Оленька и уставилась на мужа. — Дамир, отпусти его! Отпусти немедленно! Ты правда избил Тёму?!

Восточный угнетатель высвободил проспиртованную тушку из огромных лап. Жертва упала на диван, чтобы отдышаться.

— А что я должен был сделать? Он это заслужил, — стал оправдываться Хассан. Пока Кравченко ещё мог говорить, он обратился к Оле:

— А как насчёт твоего отца?

— Прекрати. Я всё-таки его дочь. Папа не стал бы.

— Поди знай. Андрей Васильч — человек непредсказуемый. Яна с Джо упрятал в психушку…

— Замолчи, — взвизгнула Ольга. — Это не папа и всё! Скорее всего, это Джоанна. Ей заняться нечем, друзей у неё нет, вот и ссорит всех подряд; развлекается.

Клеменс подняла безразличные глаза на разгневанную еврейку. Тёма заступился за жену брата:

— Ты в своём уме? Джоанна изначально уговаривала меня помириться с вами. Она просила Иру в случае чего звонить Дамиру, чтобы их выпустили из лечебницы. Она ваш друг даже больше, чем я.

— Ладно. Извини, Джо, — опомнилась Оленька. — Давай подумаем, кому было выгодно нас поссорить?

Тёма продолжал выдвигать своего кандидата:

— Твоему отцу! У него мотив стопроцентный. А ещё это может быть Саша.

— Саша-то тут при чём? — всплеснула руками Суббота. — Лишь бы про кого-нибудь гадость сказать, только не про себя!