– Стоп, дружочек, осади назад, – скомандовал он самому себе. Если я сейчас отвечу на их вызов, то меня вполне можно будет запеленговать. А вместе со мной и это самое место! Но нужно ли мне это? Большой вопрос!

Хромов на всякий случай отключил станцию полностью и, покачав её несколько секунд в руке, убрал от греха подальше в рюкзак. Совершив это противоправное деяние, он даже почувствовал некоторое облегчение.

– Пожалуй, – окончательно решил он для себя, – я должен для начала сам во всём разобраться. В конце концов, я имею законное право первым посмотреть на то, что отыскал. Взгляну… хоть одним глазком, а там подумаем, что делать дальше.

С этими мыслями он и отправился назад, по направлению к холмам. Чтобы не натаптывать лишних демаскирующих тропинок, он даже не поленился и вышел из лесочка другим путём. Лишь через полчаса отойдя от места находки как минимум на два километра, достал и вновь включил радиостанцию. Очередной вызов не заставил себя ждать.

– «Носорог», «носорог», – уставшим голосом вызывал его далёкий и явно раздражённый «Ганс», – ответь мне срочно. Назови своё местоположение, – «Носорог», «носорог»…

– «Носорог» на связи, – смилостивился над ним Илья, взобравшись на один из пригорков, – говори скорее, что там у тебя случилось.

– Где это ты там лазаешь? – возмущённо отозвался тот. Битый час не могу с тобой связаться!

– В очень глубоком овраге рекогносцировку проводил, – с деланной озабоченностью отозвался майор. Мой радиометр на самом дне его что-то заголосил, и пришлось изрядно поработать, пока выяснилось, что там присутствуют выходы радиоактивной породы. А вы там как, что скажешь хорошего?

– Генерал что-то чересчур забеспокоился о твоём самочувствии, каждый час справляется у нас где ты и что ты.

– Передайте ему, что я жив и здоров, чего и ему желаю, – желчно отозвался майор. Если ничего срочного у вас нет, то связь я заканчиваю, – постарался поскорее прекратить он бесцельный разговор, – а то боюсь, батареи у меня скоро совсем сядут. Если будет что-то важное, то я сообщу об этом сам в первую очередь. А меня от дела больше не отвлекайте.

Выключив рацию, Хромов, жалея, что в запальчивости не воспользовался лошадью, направился обратно.

– Собственно, ничего страшного не случится, – размышлял он, ходко шагая под уклон, – если я и помолчу денёк. В случае каких-либо ко мне претензий, попросту сошлюсь на севший аккумулятор радиостанции. Я ведь и в самом деле давно её не подзаряжал. – Как говорится, лишний раз даже и лукавить не придётся.

Он опасливо оглянулся назад, словно ощущая кожей своей спины неотрывное следящее за ним око «наружки». Но окружающая его природа была недвижима и равнодушна к его опасениям. Медленно кружил над оврагом ястреб, высматривая зазевавшуюся мышь или крота, не трещали сучки под неосторожными подошвами, не кричали пугливые сороки.

Вернувшись в лесок, Хромов не торопясь, по-хозяйски обошёл по периметру воткнутые колышки. Вырубил несколько, явно могущих помешать в предстоящей работе кустов, он для начала опробовал остроту штыковой лопаты. И только полностью представив себе, что и в какой последовательности будет делать, натянул рабочие рукавицы. Копать он решил прямо в центре отмеченной им площадки. Поскольку большого опыта в работе с «Медальоном» у него не было, то во избежание вполне возможного промаха, Илья решил прорыть длинную диагональную траншею, чтобы свести возможную ошибку в определении местоположения объекта к минимуму.

Вначале рыть было довольно неудобно, поскольку дернина была обильно пронизана длинными, тянущимися во всех направлениях корнями. Пришлось то и дело рубить их специально припасённым для этого топором. Но после прохождения первого полуметра, работа пошла значительно легче, поскольку дёрнина резко перешла в перемешанный с мелкими камнями песок. К тому же, как и предсказывал Тимофей Матвеевич, заморосил частый холодный дождь и, слишком уж рассыпающаяся песчаная почва, стала более послушна. Копал майор основательно, не торопясь, всячески экономя силы, поскольку понимал, что ему самое малое предстоит переместить с места на место не менее двадцати кубометров грунта. Но поскольку начал он довольно поздно, то ни до чего путного к вечеру он не докопался. Единственной находкой, которая хоть как-то приподняла его энтузиазм, стал обломок старинного, кованого вручную заступа.

Наработавшийся за день, словно заправский каторжник, он разбил палатку только тогда, когда стало совсем темно, и спал всю ночь как убитый. Проснулся же только тогда, когда запищал будильник в наручных часах. Все его мышцы отчаянно ныли, но он понимал, что чем раньше вновь примется за работу, тем быстрее обретёт прежнюю форму. Наскоро перекусив, Илья проведал лошадь и вновь взялся за лопату. Постепенно, скромно начатая им экономная прямоугольная яма, приняла форму вытянутой с севера на юг довольно широкой траншеи, глубиной более двух метров. Решив как-то ускорить события, Илья прекратил расширять раскоп, и принялся копать только в глубину. Рыть ему пришлось больше двух часов, пока металлический, зубодробительный скрежет металла о металл не заставил его отставить лопату в сторону. Едва успев смахнуть пот, смешанный с каплями непрерывно сыплющейся с небес влаги, он опустился на колени и, замирая от предчувствия чего-то необычного, принялся разгребать спрессованный песок голыми руками. Секунда, другая и сквозь растекающиеся под пальцами грязевые разводы, действительно сверкнула неправдоподобно чистая металлическая поверхность. Увидев её, Илья не удержался и невольно испустил страстный торжествующий вопль.

– Нашёл, – заорал он, радостно вздымая руки вверх, – всё-таки нашёл я эту штуковину!

Мгновение восторга миновало и он, буквально распираемый невероятно возросшим чувством собственного достоинства, поднялся с колен. И теперь ему следовало безотлагательно подумать о том, что делать дальше. Вариантов, на первый взгляд, было всего три. Либо поскорее вернуться в Глубокое, и уже там всесторонне продумать создавшуюся ситуацию в более спокойной обстановке, либо продолжить раскопки до конца дня и попытаться рассмотреть находку получше. В крайнем случае, можно было попросту последовать утверждённому ещё в Москве плану. Следовало лишь вызвать застоявшуюся в ожидании подмогу и как можно быстрее сдать найденное с рук на руки недремлющей Службе Спасения. Но его усталое тело молило об отдыхе и думать, о чём бы то ни было, совершенно не хотелось. Он мельком взглянул на часы. Была половина второго, и желудок болезненным спазмом напомнил ему, что было бы неплохо одновременно с отдыхом заодно и пообедать. Хромов секунду помедлил, определяясь с направлением, и покачиваясь от усталости, неторопливо направился к лагерю. За те пять минут, пока он шёл к палатке, решение ненавязчиво созрело само собой.

– Хорошо было бы мне откопать «Щит» чуть-чуть побольше, – пришла ему в голову интеллектуально необременительная мысль. Всё равно сегодня поздно поднимать какую-либо панику. А вот завтра… Впрочем, – устало взмахнул он рукой, – вот когда придёт это самое завтра, тогда и посмотрим, что предпринять.

Первоначально в его предварительных планах было только расчистить небольшое пространство в два, ну максимум три квадратных метра. Но вскоре его довольно скромные планы претерпели кардинальные изменения. И случилось это вскоре после начала послеобеденной работы. Неожиданно произошло то, чего Хромов не ожидал никак, а в сложившихся обстоятельствах и подавно. После очередной выброшенной наверх лопаты песка, он заметил, что на тускло отсвечивающей поверхности пресловутого «Щита» обнаружилось что-то похожее на вдавленную в металл букву. Удвоив усилия, он вскоре понял, что откопал обычную в иных обстоятельствах латинскую букву «L», размером примерно 80 на 50 сантиметров. Она была как бы впрессована в массу «щита» на толщину стандартной спички и ко всему прочему была залита какой-то тёмно-зелёной массой, к настоящему времени практически утраченной. Ему удалось с помощью ножа отковырять только несколько крошечных кусочков этой «краски», которую он, тем не менее, бережно завернул в носовой платок и спрятал во внутренний карман куртки. Но полной уверенности в том, что это была именно буква «L», а не часть какого-то орнамента, у него естественно не был и майор с удвоенной энергией принялся работать лопатой. Вскоре он обнаружил вторую букву, а затем третью и четвёртую. Через три часа буквально каторжной работы он расчистил примерно четырёхметровую полосу шириной в метр, и вся надпись предстала перед ним во всей первозданной красе. Не веря своим глазам, Хромов пошатываясь от усталости, отошёл в самый конец выкопанной им траншеи и прочитал всю её целиком. Вначале прочитал про себя, а затем и вслух. И раз и два и три. Звучало отчищенное слово одновременно и предельно просто и столь же для русского человека непонятно: – «LEWLEXX-4».