Палуба завибрировала, и тут же глухо тяжело зарокотали моторы.

Что он творит?

Я прикусила губу. Этна должна была быть где-то рядом с Маром... но не сейчас, рано. Корабль должен подняться, а потом... если что, то жизнь моя была не так уж плоха.

Демон замер.

...я просто боюсь.

Это нормально для человека, бояться смерти, особенно мучительной. Я знаю, что Мар запустил прогрев двигателей, так всегда действуют перед взлетом. Сейчас разворачиваются сети сенсорных заклятий, изучая стабильность работы механики.

...и наверняка доложат о нестандартном узле.

...и возможно, попытаются предупредить.

Полет опасен...

Сила ушла волной куда-то вглубь тела, которое, впрочем, осталось неподвижным. Но кровь вскоре застыла, пробкой закрывая рану. Так хорошо. И рубашку бы еще чем привязать. Стоило подумать, и в руках моих появился ремень. Кирис приподнял тело, позволяя пропустить ремень под ним, а потом сам и затянул. Коснулся пальцами шеи. Пульс еще был... пока еще.

Если повезет...

...если нам всем повезет.

Демон оскалился. А я... я выдержала взгляд черных его глаз.

Рокот моторов сменился, Кирис же, склонившийся над телом Юргиса, сказал:

- Мертв. Его надо убрать. Йонас, поможешь?

Они выволокли тело в боковой коридор, а там и в каюту. Места стало больше, а... присутствие демона яснее.

- Что ты задумала, человечка? - тихо спросил он, перебираясь ко мне. Двигался демон на четвереньках, опираясь на полусогнутые пальцы рук и носочки. Спина его изогнулась треугольником, шея перекривилась и... и с каждой минутой Руты остается меньше.

- Ничего.

Я ведь и вправду ничего не задумала... план? Какой план... вот мелко задрожал корпус. И стало быть, Мар сворачивает якоря. Правда, убрать блокировочные ремни снаружи он не мог, поэтому некоторое время цеппелин еще будет привязан к ангару.

Но веревки треснут.

Начнется подъем, который ненадолго замедлит крыша. Впрочем, ее цеппелин проломит с легкостью. А дальше... небо.

Ветер.

Гроза.

Почему-то вдруг подумалось, что молния - это тоже своего рода энергия. Стандартные щиты способны поглотить и перераспределить ее, но мой рисунок эти стандартные щиты нарушил. И что будет если...

Демон погладил меня сведенными судорогой пальцами.

- Бойся, - сказал он шепотом. - Бойся... и когда мы будем падать, ты впустишь меня. Нам понравится быть вдвоем.

- Нет.

- Знаешь, люди хрупкие... настолько хрупкие, что стоит сдавить немного... - пальцы-клешни стиснули руку. - И кость хрустит... больно? Нет. Правильно. Я еще не хочу сделать тебе больно.

- Отстань от нее.

Йонас, пошатываясь, приблизился. А к рокоту двигателей добавился тонкий нервный звук. Продув включил? Это зачем...

Этна ждет.

...пусть ждет. И боли я боюсь. И... нас возили в музей «Грейцберга», крупнейшего цеппелина в новой истории. Возили, чтобы мы посмотрели не только на оплавленные искореженные силой осколки, сколько на закрытую панораму. Туда обычных посетителей не пускали, и я понимаю почему. Мы... мы все, как нам казалось, знали, чего ждать.

Как казалось.

...тела из воска.

В натуральную величину, созданные в деталях. Двести тысяч крон, потраченных на то, чтобы раз и навсегда запечатлеть картину чудовищной катастрофы.

...отказавшие на высоте в три тысячи футов двигатели.

Спуск.

И попутный ветер, вселивший надежду.

Сухой треск волн приемника. Мертвые голоса, в которых не слышалось страха. Двигатели? Бывает. Паруса раскрыты. Ход бодрый. И запасы газа позволяют продержаться в небе до появления буксира.

Музыка на борту.

...танцы.

...нельзя допустить паники...

...откачка блау-газа из баллона невозможна, поскольку насосы тоже отключились, но это ничего, есть ведь клапаны, которые открываются вручную. Нужно лишь отдать команду. И она следует.

Газ выходит.

Цеппелин снижается. Ему почти удалось добраться до ближайшего по маршруту острова. Маленький Тельпше, где только и имелось, что поле. Корабли сюда заглядывали редко, а потому на поле пасся скот. И единственный служащий не сразу понял, что происходит, когда в небесах появился объятый пламенем цеппелин.

Почему начался пожар?

Имела ли место трагическая утечка газа? Или неосторожность персонала? Несчастный случай, породивший искру? Блау-газ всем хорош, вот только загорается он моментально.

«Гейнцберг» начал падение еще на подлете.

Сперва медленно, но когда пламя достигло баллонов, те стали взрываться один за другим...

...мы шли, притихшие, растерянные, еще недавно казавшиеся себе если не властелинами мира, то почти... мы слушали запись. И голос погонщика, отсчитывавшего последние секунды перед столкновением. Ему пришлось сбросить дополнительные баллоны, пока пламя не добралось до них.

Изолировать часть гондолы.

И он молился.

За упокой душ, не своей, ибо полагал себя виноватым, а тех, кто доверил ему свои жизни.

Мы касались оплавленных останков, ибо от столкновения генератор вновь заработал, правда, управляющие руны были разрушены, и поэтому случился всего-навсего стихийный выброс силы. Металл хороший проводник и в любом ином случае у пассажиров был бы шанс.

Небольшой.

Защита гондолы уже тогда делалась автономной с собственными накопителями, да и личные амулеты были у каждого второго.

Как выяснилось потом.

Не помогли.

Сила просто-напросто взломала контур, нагрев металл до полутора тысяч градусов, правда, на краткий миг, но... людям хватило и мига.

...там, в музее, меня мутило. И я знаю, что не только меня, но именно мне не простили бы открытой этой слабости. Там, в музее, я слушала тихий голос наставника, который рассказывал, что изначальный сбой произошел из-за малости.

Клемма отошла.

И рунический рисунок на отводящей цепи частично стерся, что привело к дестабилизации общего контура. Слабый поток силы просто рассеивался, а выброс - расплавил и рисунок, и медный кабель.

...здесь произойдет если не то же самое, то... почти.

Палуба вновь качнулась. А демон захихикал:

- Страшно-страшно-страшно... не бойся, я смогу защитить тебя. Моей силы хватит, чтобы наше замечательное тело выжило... и не просто выжило. Они все сгорят... уйдут... а мы придумаем собственную историю. Мы расскажем всем правду... почти правду...