– Что – ну? – устало спрашиваю я.

– Значит, ты не волновалась, что может подняться скандал? – въедливо уточняет Лестерс. На заднем плане кто-то что-то неразборчиво кричит про съемку.

– Я про него забыла, – честно признаюсь я.

– А я – не забыл. Я не спал всю ночь! Ненавижу скандалы, – фыркнул он.

– Слушай, ты тогда сказал, что, если испортить отношение с «Крейн Груп», есть два пути, – вдруг говорю я, вспомнив почему-то наш ночной разговор в саду у виллы. – Либо новые покровители, либо... тень. Это ведь, и правда, так?

– Что? – переспрашивает Дастин. – Почему ты говоришь об этом?

– Третьего пути нет, верно?

Его голос меняется, становится задумчивым.

– Думаю, что нет. Люди, подобные им, – они не знают компромиссов. Либо с ними, либо... – Он делает паузу и резким тоном спрашивает: – Что случилось, рыжая? Только не говори, что ты испортила отношения с «Крейн Груп».

Где-то на заднем плане кто-то вновь начинает втолковывать про съемку во второй студии.

– Я просто размышляю, – уклончиво отвечаю я.

– Странные размышления. Хотя ты и сама странная. Очень странная. Да иду я, иду! – кричит Лестерс в сторону. – Как они меня достали, – сообщает он мне и добавляет ворчливо: – Я – в составе жюри «А ты можешь?». Не хочешь попасть сюда и продемонстрировать свои таланты?

Спеть на знаменитом шоу талантов?.. В голове пробегает мысль – если показать голос всей стране, может быть, Мунлайты отстанут от меня?

– Расскажешь всем, какого это – встречаться с целой толпой, – не останавливается Лестерс.

– Ревнуешь? – спрашиваю зачем-то я. И вдруг слышу в ответ:

– Да.

– Дастин, пожалуйста, режиссер будет ругаться, – слышу на заднем плане я голос Хью. –

Идем уже!

– Да? – уточняю я недоверчиво.

– Меня бесят все эти типы вокруг тебя, рыжая, – сообщает Лестерс. – Особенно этот придурок, который орал под окном вчера ночью. Ненавижу измены. Можно спать со всеми подряд, не пудря мозги баснями об отношениях.

– А может, я тебе нравлюсь? – не знаю, откуда во мне берутся силы, чтобы шутить.

– Может. А может, и нет, – отвечает он. – Да иду я, Хью! Хватит дергать меня за рукав, ты его оторвешь! Ладно, Франки, мне пора. Без меня не начнут съемки, – в его голосе то ли гордость, то ли усмешка – и не поймешь. – И если... Если у тебя что-то случилось, можешь сказать мне.

В его голосе – великодушие.

– Я беременна, – говорю я. – Ты не мог бы стать отцом моему ребенку?

– Что?!

– Я шучу.

– Бесишь, – сообщает Лестерс и сбрасывает вызов.

А я едва заметно улыбаюсь – мне было приятно его услышать. Когда я выхожу из метро, раздается новый звонок. Тетя.

– Да, Мэг, – говорю я, прижимая телефон к уху. Я всегда зову ее по имени. С детства.

– Привет, Санни! – весело отвечает она. – Как ты?

– Хорошо, а ты?

– Прекрасно, – ее голос, как всегда, жизнерадостен. За что я люблю тетю Мэг – так это за ее оптимизм. Ее жизнь нельзя было назвать легкой, но я никогда не видела, чтобы она плакала. Ни когда получила травму ноги и потеряла счастливый билет в большой спорт, о котором мечтала. Ни когда болел и умирал ее любимый муж, дядя Эштон, которого я запомнила как сурового, но доброго мужчину. Ни когда смерть постучала в дом ее родителей – моих бабушки и дедушки. Сейчас тетя Мэг – учитель физкультуры в младшей школе. И одна воспитывает десятилетнего сына – моего брата, названного в честь отца Эштоном Винтером-младшим.

– Когда ты наконец приедешь к нам? – спрашивает Мэг. – У тебя же каникулы, Санни.

– Может быть, в следующем месяце, – обещаю я.

– Тогда в этом мы сами приедем к тебе, – смеется тетя. – На самом деле Эша просто нужно отвести в больницу. Мы приедем на следующей неделе, и я бы хотела увидеть тебя.

– Что случилось? – тут же спрашиваю я. – Эш болен?

– Нам нужно пройти обследование в офтальмологической больнице Чендлера, у Эша из-за напряжения в школе снова начались проблемы со зрением, – отвечает Мэг. – Я хочу получить консультацию хорошего специалиста. На всякий случай.

– Вот оно что. Когда вы приедете? Я встречу вас, – говорю я.

– Мы приедем на машине, не беспокойся. Заодно погуляем по Нью-Корвену, Эш очень хочет попасть в аквапарк. Ну и увидеть тебя, разумеется.

– Тогда я буду ждать вас, – улыбаюсь я. – Ты помнишь мой адрес?

– Помню, естественно. Но жить мы будем в отеле. Ты же знаешь, что я встаю рано утром и начинаю громко петь, когда принимаю душ и готовлю, – хмыкает Мэг. – Не хочу будить тебя и твоих подружек. Или ты уже живешь с дружком?

– Каким дружком? – с досадой отмахиваюсь я. – С Лилит и Кирстен...

Мы еще немного разговариваем и прощаемся. Звонок тети немного взбодрил меня, но слова Эммы Мунлайт не выходят у меня из головы.

Я не хочу признаваться в том, что мне страшно.

Домой я приезжаю днем. Лилит, Кирстен и Эми сидят в гостиной и обсуждают концерт

«Красных Лордов». Перед ними – кола и коробка остывшей гавайской пиццы, где меня дожидается сиротливый кусочек.

– Где ты была?! – спрашивает Кирстен, едва заметив меня.

– Ездила кое-куда по работе, – пожимаю я плечами.

– А вчера?! Где вы были вчера? Концерт «Лордов» был просто «вау»! – кричит подруга. – Боже, я никогда его не забуду. Они были в восьми футах от меня! Представляешь, Санни?! До «Лордов» было рукой подать! – она счастливо смеется.

Чертов Лестерс. Лишил меня такого незабываемого удовольствия. Но я твердо уверена, что еще попаду на концерт этой группы.

Кирстен и Эми начинают наперебой рассказывать мне подробности вчерашнего вечера на стадионе, то и дело перебивая друг друга и восторгаясь. Во мне почти нет сил на эмоции, но я стараюсь поддерживать разговор, как могу. А Лилит, которая, видимо, слушает это уже во второй раз, сидит с самым загадочным видом и посматривает на подруг величественным взглядом Профессиональной Хранительницы Тайн. Знакомство с кумиром детства до сих пор не отпускает ее. То, как Лилит жадно смотрела вчера на Октавия, говорит само за себя. Он слишком сильно запал в ее драматическую душу. Уверена, что подруга ждет, когда Эми и Кирстен закончат говорить о концерте, и показывать фото, сделанные на телефон, чтобы ошеломить их своим рассказом об Октавии из «Красных Лордов», который вчера побывал у нас дома.

Я оказываюсь права: девчонки слушают Лилит с молчанием, в котором легко угадывается потрясение. А я просто доедаю пиццу. И не думаю о словах миссис Мунлайт, а сожалею, что не слышала, как Гектор на бис исполнил «Архитектора» тогда, когда все думали, что концерт закончен. Гектор редко делает что-то сверх программы. Он – настоящая звезда.