– Как провела время с Кристианом? – спросила она. Уилшер звонил ей и предупредил, что Диана останется у него. Возможно, Эмма даже надеялась на какие-либо отношения между ними.

– Хорошо, – сквозь зубы произнесла Диана и, проигнорировав дальнейшие расспросы матери, убежала в свою комнату. Только там она дала волю слезам и эмоциям. Смахнула со столика все вещи, била подушки – так, что из них полетел пух. А потом заперлась в ванне и резала тонкую бледную кожу на руках – и только тогда стало лучше: физическая боль заглушила душевную.

А потом долго приводила себя в порядок – перед ужином, на котором присутствовал и Кристиан. Он, кажется, понял, что поступил неправильно, глупо, и смотрел на Диану странно, почти жалобно, как побитая собака.

Пусть проваливает к своей Санни.

* * *

Капля крови продолжает медленно стекать по подбородку Дианы. И она бездумно пробует ее на вкус – солоноватая, с отчетливым привкусом железа. Ничего особенного.

Чувства ужаса и падения в бездну не отпускают Диану, и ей хочется кричать – так, чтобы слышали все: Кристиан, мать, отец. Но она невероятными усилиями воли берет себя в руки, достает таблетку нежного кофейного цвета и засовывает ее в рот. Успокоительное должно помочь ей. Диана заставляет себя лечь в кровать, включить расслабляющий шум весеннего леса и слушать его. Звуки природы помогают ей заснуть – прямо в коктейльном платье, с тщательно уложенными волосами и макияжем. И спит без снов, ну или просто не помнит, что ей снилось.

Встает Диана поздним утром – ее глазам некомфортно из-за косметики, и болит голова. Она долго смывает макияж в душе, стоя под упругими струями теплой воды. И ей снова вспоминаются руки и губы Кристиана – Диана лихорадочно пытается отмыть свое тело, внушая себе, что это было отвратительно. Но она обманывает себя – с ним ей было непозволительно хорошо. Потом ей вспоминаются его слова, и Диана закрывает уши, потому что не хочет слышать их еще раз.

«Я тебе отомщу», – повторяет она про себя, и лишь это ее успокаивает.

Диана приводит себя в порядок, переодевается и спускается вниз, в столовую, хотя на завтрак она уже опоздала. Однако еда в одиночестве для нее не в новинку. Ничего страшного. Одной даже спокойнее.

Завидев молодую хозяйку, горничные тут же начинают беспокоиться. Десять минут – и перед Дианой появляется горячий завтрак, правда, на кофе она почему-то и смотреть не может, требует горячий черный чай без сахара и добавок. Есть в столовой – огромной и бездушной – Диана не хочет. Она велит принести завтрак на ее любимый балкончик, выходящий во внутренний дворик. Там ее ждут круглый столик и плетеное кресло с пледом – сегодня ветрено, а Диана часто мерзнет.

Завтрак проходит спокойно и почти успокаивает. Однако когда Диана выходит в коридор, чтобы пройти обратно в свою комнату, она сталкивается с... Санни Ховард.

Огненно-рыжие волосы собраны в высокий дерзкий хвост, медовые глаза странно сверкают, губы плотно сжаты. И кулаки – тоже.

– Ты?.. – только и спрашивает Диана, для которой эта встреча – неожиданность. Санни Ховард здесь, в еедоме. На ее территории!

– Я. Да, это я, – звонко говорит Санни, и Диана слышит в ее голосе волнение и даже ярость.

– Неожиданно. Что... ты тут делаешь? – осторожно спрашивает Диана.

По сердцу проводит ржавым стилетом внезапная догадка. Неужели отец ее позвал?! Но ведь отец в Китае...

– Не строй из себя идиотку, Мунлайт, – Санни смотрит на нее, сдвинув брови. – Не могла придумать ничего другого? Боже, это так жалко!

Диана тоже почему-то начинает злиться, хотя ничего не понимает.

– Жалко? – хрипло переспрашивает она, вновь ненавидя свой голос. И то, что Ховард пела вместо нее на благотворительном вечере, действительно кажется ей жалким. Наверняка Ховард считает ее конченой идиоткой.

– Жалко. Я понимаю, что тебе тяжело. Но ты должна бороться, а не поступать... так. Это нечестно. Грязно. – Санни на секунду закрывает лицо ладонями. – Или богатенькие девочки не привыкли бороться? Им все нужно получать на золотом подносе?

Диана молча смотрит на рыжую. Что она несет?

– Или... Или ты думаешь, что деньги решают все? – спрашивает Санни с отвращением.

Диана не понимает, что имеет в виду Ховард. Может быть, ей мало заплатили за то проклятое выступление? И она пришла требовать еще? Тогда отец прав, тысячу раз прав: если бедные вцепятся в успешных людей, то уже никогда не отпустят, как клещи жертву. И от них придется избавляться. Иногда жесткими способами. Потому что иначе – не выжить.

– Тебе мало заплатили? – спрашивает Диана, которую тоже вдруг охватывает ярость. И Санни видит, как искажается ее хорошенькое лицо.

– Что?.. – переспрашивает Ховард, и кровь приливает к ее щекам. – Повтори. Что ты сказала?

– Хочешь еще денег? – ровным голосом спрашивает Диана, не понимая, что копирует отца. –

Без проблем. Мне не жалко.

Глядя прямо в лицо Санни, она снимает с тонкого запястья браслет с бриллиантами и белыми сапфирами, который стоит огромную кучу денег, и кидает на пол – к ногам Санни.

– Бери, – говорит Диана и снимает серьги – в виде изящного полумесяца, усыпанного бриллиантами, их она тоже кидает на пол. – Бери, мне не жалко, милая, – повторяет она, не замечая, как тяжело вздымается грудь Ховард.

– У меня в комнате есть еще...

Санни вдруг во всего размаха дает Диане пощечину – никто никогда не бил ее, даже отец. И она скорее от изумления, чем от боли, застывает.

Они смотрят друг на друга с ненавистью. Санни сжимает кулаки, Диана недоверчиво касается горящей щеки – не сразу осознает, что ее ударили...

– Что ты делаешь?! – вдруг разрывает наступившую тишину крик Эммы, выбежавшей из малой гостиной. – Какого черта ты вытворяешь в моем доме?

Она, вне себя от злости, подбегает к Санни, заносит руку и...

– Не смейте, – тихо говорит рыжая, гневно глядя на Эмму. – Не смейте. Вы пожалеете, честное слово.

Та медленно опускает руку, выдыхает и громко зовет охрану. Санни лишь усмехаешься.

– Что происходит? Как ты посмела поднять руку на мою дочь, мерзавка? – сквозь зубы спрашивает Эмма у Санни. – Думаешь, я это так оставлю? Ошибаешься.

Та вдруг начинает смеяться – сначала тихо, а потом все громче и громче, и это пугает Диану.

– Вы с ума сошли? – спрашивает сквозь смех Ховард. – Или деньги глаза окончательно застлали? Купить меня? Вы серьезно решили, что можете купить... человека?

– Замолчи, – велит ей Эмма и замечает браслет на полу. – Что это?.. Диана молчит.

– То, чем я должна заткнуть свой рот? – смеется Ховард. Эмма непонимающе смотрит на дочь.

– Нет, правда, – продолжает рыжая. – Вы решили, что так всесильны, что...