– Три дня. Хана будет волноваться, но что поделаешь, армия есть армия. Она, наверняка, оставит мне адрес и телефон пансиона в Тель-Авиве. Я позвоню ей сразу по возвращении… – лежа в скальной расселине, он уже не был так уверен в удачном исходе миссии. Аарон едва улавливал неслышное дыхание соседа:

– Ясно, что они профессионалы. Скорее всего, они разведчики, только зачем я им понадобился… – трое ребят, в затрепанном хаки и черных масках, балаклавах, скрывающих лица, ждали его в точке, отмеченной на карте. Лист Аарон получил на пропускном пункте у ворот. На полях криво нацарапали время встречи. Раскрыв пакет, он довольно беспомощно оглянулся. Охранники, такие же бойцы, как и он, сидящие на дежурстве, пожали плечами:

– Понятия не имеем, откуда появился конверт. Предыдущая смена тоже ничего не видела… – Аарон даже шевелиться старался как можно тише:

– Но сержант знал, что для меня оставят весточку. То есть знал начальник базы, и сказал сержанту. Я не успел поговорить с равом Яаковом, хотя мне бы все равно не разрешили… – ему казалось, что он очень шумит:

– Ребята двигаются, словно кошки, – понял Аарон, – я не заметил, как они появились на месте рандеву… – встречу назначили в десяти километрах к югу от базы. Аарон хорошо читал карту:

– Место известное, нам рассказывали об одном из немногих родников в округе… – десять километров Аарон миновал за два часа. Сержант велел ему оставить винтовку на базе:

– Возьми нож, а остальным тебя снабдят, – пообещал он, – в таком деле не надо обременять себя излишним грузом… – сухой паек, флягу с водой и сигареты Аарон бросил в тощий вещевой мешок. Темнело в пустыне быстро:

– Я могу покурить, – понял юноша, – шабат вышел… – в черном небе над скалами блистал Млечный Путь, – но вряд ли мне разрешать зажигать спички… – дожевав сухари, запив их водой, Аарон как раз собрался покурить. Тяжелая рука легла ему на плечо. Он не слышал шагов незнакомца. Крепкий, коренастый парень говорил на иврите без акцента:

– Горовиц… – Аарон поспешно поднялся, – собирай барахло… – он кивнул на вещевой мешок, – иди за мной… – в скалах их ждали двое, тоже в масках:

– Они все израильтяне, – подумал Аарон, – сабры. Хотя откуда я знаю? Со мной они говорят только на иврите, а между собой по-арабски… – у него поинтересовались, владеет ли он арабским:

– У нас есть сведения о тебе, – заметил старший группы, держащийся с офицерской уверенностью, – но, может быть, мы чего-то не знаем… – в свете звезд блеснули его голубые глаза. Аарон помотал головой:

– Я говорю только на европейских языках. Французский, немецкий, идиш… – один из парней фыркнул:

– Идиш полезный навык, ничего не скажешь… – Аарон понятия не имел, о чем переговариваются парни:

– У нас много новобранцев из Северной Африки, они часто переходят на арабский, но я к ним никогда не прислушивался. Но кто знал, что арабский может мне пригодиться? Я в конце концов будущий раввин… – выдавая ему балаклаву, старший группы распорядился:

– Бороду тоже закрой. Хорошо, что ты состриг пейсы, ешиботник… – в его голосе Аарону послышалась насмешка. Он получил ловко лежащий в руке, маленький пистолет:

– Нож ты взял… – старший взвесил на ладони оружие, – стрелял когда-нибудь из такого… – Аарон честно признался, что нет:

– Но я быстро разберусь, – горячо отозвался он, – и вообще я меткий. На тиронуте я всегда иду в первых строках результатов стрельбы… – старший хмыкнул:

– На курсе молодого бойца вы вареной картошкой стреляете. Ладно, посмотрим, каков ты в деле… – дело, судя по всему, начиналось с минуты на минуту. После встречи у родника старший повел отряд на северо-запад. Аарон хорошо помнил отобранный у него парнями лист карты:

– Кажется, мы вышли к границе… – он шепнул соседу:

– Почему нет столбов, колючей проволоки… – парень приложил палец к губам:

– Не ори. Лучше помалкивай, ты очень шумный, как все новички. Потому что не везде есть эта самая колючая проволока… – впереди коротко мигнул фонарик:

– Отлично, ребята на месте… – напарник приказал Аарону:

– Двигай, ешиботник. Надо ползти, расселина выведет, куда надо. Я тебя прикрою сзади… – приподняв голову, Аарон получил чувствительный тычок под ребра:

– Можешь встать, – ядовито предложил парень, – снайперы на той стороне соскучились по двигающимся мишеням. Ты обеспечишь им практику стрельбы… – Аарон замер:

– Куда мы идем, то есть пришли… – напарник отозвался:

– Еще не пришли, и не придем, если ты намереваешься болтать вместо дела. Через полсотни метров мы окажемся на египетской стороне, где, в отличие от нас, протянули колючую проволоку. Ползи, что застыл, словно жена Лота… – глаза Аарона заливал пот:

– Я думал, что замерзну ночью, но мне наоборот, жарко… – обдирая руки о камни, он пополз на запад, к Египту.

К небольшому оазису они подошли на исходе ночи. Небо из чернильного, усеянного звездами, стало темно-синим. Огоньки наверху постепенно тускнели. На востоке, в стороне Израиля, горизонт полыхал брусничным цветом.

Когда Аарон переходил, вернее, переползал границу, ему было жарко, но сейчас он обрадовался надетому под куртку свитеру:

– Только начало марта на дворе. Ребята, старослужащие, говорили, что здесь до мая ночами стоят холода… – он не мог поверить, что десять дней назад читал Свиток Эстер в синагоге, в Меа Шеарим:

– Я всегда любил Пурим, – подумал Аарон, – детьми, в Бруклине у ребе, мы с Евой играли Мордехая и царицу Эстер. Но Хаим предпочитает быть задней частью осла… – он вспомнил Пурим прошлого года. Ирена, в кружевном платье и короне, ловко кланялась с бимы, осел весело ревел:

– Хаим приделал к хвосту и ушам ручки, – улыбнулся Аарон:

– Он вертел хвостом, а второй парень, голова осла, двигал ушами. Они сорвали больше аплодисментов, чем Мордехай… – Аарон и Ева выросли, но Дебора продолжала возить младших детей в Бруклин, в синагогу ребе:

– Их все любят, балуют… – рука затекла, но Аарон старался не шевелиться, – они уходят с карманами, полными сладостей… – студенты ешив в Меа Шеарим, тоже объедались шоколадом и конфетами, из присланных на Пурим подарков. В пайках Армии Обороны Израиля выдавали по четыре квадратика шоколада и пакетик изюма:

– Еще сухари, мясной паштет, сахар, кофе… – Аарон понял, что голоден, – от деревни несет едой… – арабы, кажется, готовили завтрак:

– Впрочем, здесь не совсем деревня, – поправил себя он, – здесь военное поселение рядом с авиационной базой… – египетский аэродром отметили на израильских картах. Ребята, судя по всему, служащие в засекреченном отряде, бывали в здешних местах:

– Они хорошо знают дорогу. Они, наверняка, и наносили базу на карту… – ночь они провели в пути через скалистые холмы. Шагая за старшим группы, при свете яркой луны, Аарон старался не думать о Хане:

– Не сейчас, – говорил себе юноша, – сейчас займись делом… – он не понимал, для чего его взяли в рейд:

– Иосиф служит в особом подразделении… – Аарон краем уха слышал разговоры родни, – однако он никогда не говорит о работе. Он упомянул, что мне далеко до его уровня секретности… – и мать Аарона, и покойный дядя Меир имели доступ к государственным тайнам:

– Мама два дня в неделю работает в Норфолке, в объединенном штабе флотов. Она пишет новые шифры, занимается компьютерным анализом данных… – Аарон никогда не вникал в такие вещи:

– Бабушка Анна строго засекречена, никому нельзя о ней рассказывать… – для посторонних мистер Корнель, успешный архитектор, давно овдовел. Дедушка Теодор смеялся:

– Это не очень удобно. Мне почти шестьдесят, но дамы и девицы, – он подмигивал жене, – чуют добычу издалека. Богатые вдовы не теряют надежды залучить меня в мной же выстроенные особняки… – Аарон хмыкнул:

– Насчет бабушки Анны все равно никто ничего не спрашивает. Кроме семьи, о ней никто понятия не имеет. Но для чего я нужен засекреченному отряду? Я не врач, как Иосиф, я будущий раввин… – на тиронуте им рассказывали о прославленных боевых бригадах:

– Отбор туда идет строгий… – Аарон, с отличными оценками по стрельбе, надеялся на десантные войска, – но эти