— Ты всегда желанный гость в этом доме,Хью, но скажи, разве ты не видишь, как мне нелегко с осиротевшими детьми Джорди?Одной готовкой и штопкой заниматься гораздо больше, чем в те времена, когда мыс тобой жили вдвоем. Ума не приложу, почему ты все никак не женишься нахорошенькой Рут, что служит у леди Джанет? Она милая девушка и будет добройхозяйкой в твоем доме. Кто знает, может, ее госпожа подарит вам собственноежилье.

— Да с меня будет достаточно и того дома,где жили мы с тобой, — со вздохом проговорил Хью.

— Нет, сынок. Твой дед пустил нас житьтуда, но дом этот никогда нам не принадлежал. И выйдя за Джорди, я вернула егоГленкиркам. А ты так и знай: либо женишься, либо всю жизнь проживешь в казарме!

Возвращаясь от матери и замерзая на студеномветру. Рыжий Хью впервые, пожалуй, всерьез задумался над этим делом. Всю ночьон проворочался без сна на холодной комковатой постели под храп и стоны солдат,вернувшихся с дежурства. Весь следующий день его не оставляли мысли омиловидной девушке с мягкими темными волосами и веселыми голубыми глазами, вкоторых угадывалось с трудом скрываемое сожаление, когда ей приходилось даватьХью от ворот поворот, стоило ему в очередной раз выказать свое расположение. Кисходу дня он окончательно решился и, придя к тете Джанет, сразу выложил всеначистоту:

— Я хочу жениться на Рут Браун.

— Ты уже говорил с ней? — спросилаДжанет.

— Нет, сначала хотел спросить разрешенияу вас. И если вы не будете возражать, я с тем же самым пойду к Мариан. А ужпотом только поговорю с Рут.

— Ты правильно поступаешь, Хью. Что ж,мое благословение у тебя в кармане. Мариан, иди-ка сюда! — позвала онасвою служанку, которая чистила в будуаре ее платье. — Хью просит у тебяпозволения жениться на Рут. Я не возражаю, но это ничего, конечно, не значит.Если ты не хочешь видеть его в своих зятьях, не обращай на меня внимания.

Мариан пристально вгляделась в будущегожениха.

— А что, — язвительно спросилаона, — ты можешь предложить моей дочери, кроме своего сомнительного имени?Где вы будете жить? У тебя нет собственного дома. А Моя Рут благородноговоспитания и не будет кочевать за тобой по казармам.

Бедный Хью потупил взор и неловко замялся наместе. Джанет, чувствуя, что следующий ход за ней, взяла слово:

— В качестве своего свадебного подаркаХью я построю ему домик в моей новой деревне Кранног. И еще у них будутпостоянные комнаты здесь, в Шиэне. А Рут, милая Мариан, я обеспечуприданым. — Она вновь обернулась на Хью. — Имей в виду, что тывозьмешь в жены состоятельную девушку, племянник. Помимо личного гардероба,белья и посуды, я дам за ней восемьдесят пять золотых монет. Кроме того, у нееесть драгоценности. Жемчужное ожерелье, ожерелье из синего персидскоголазурита, по паре жемчужных, гранатовых, лазуритовых и золотых серег и двазолотых браслета. И еще, Хью. Брат обещал, что официально признает тебя — безправа на наследство, разумеется, — и отныне ты будешь называться ХьюМор-Лесли. Итак, если вы двое уладили свои вопросы, мне кажется, пришло самоевремя спросить у Рут.

— Если она откажется, тогда соглашусь ясама, — засмеялась Мариан. — Ты неплохо устроился, будущий зять.Словом, вот тебе — мое благословение. Но учти: обращайся с моей дочерьюбережно, иначе горько пожалеешь.

Хью отпустили искать будущую невесту, а Мариансела на скамейку рядом со своей госпожой — подобная привилегия даровалась лишьсамым старым и преданным из слуг.

— Восемьдесят пять золотых монет… —задумчиво проговорила она. — Я не сразу поняла, мадам, в чем тут дело, новсе же догадалась. Сорок лет я служила вам у Османов. Мой муж Алан, да будетему земля пухом, двадцать два года до самой своей смерти верой и правдой служилнашему господину Селиму. Нашему единственному ребенку, который родился врабстве, сейчас двадцать три. Вот я и сложила все вместе…

Джанет улыбнулась:

— А ты не зря, оказывается, просиживала сАланом многие часы, пока он вел бухгалтерию моего мужа. Да, твоя догадкаабсолютно верна. Я хочу, чтобы у Рут были собственные деньги. И так должно бытьзаписано в их брачном договоре. В этом случае племянник поостережется быть сосвоей женой невежливым.

— Как вы предусмотрительны, мадам.

В эту самую минуту Хью Мор-Лесли уже изливал душуперед Рут. Девушка несколько подождала с ответом, чтобы немного попугать его идать понять бедняге, что она может отказать… а потом все же согласилась.Свадьбу назначили на канун Крещения.

Ночью выпал снег, и утром на его белизнубольно было смотреть. Венчание состоялось в шиэнской часовне Святой Анны, ислужбу вел отец Пол. Посаженым отцом у невесты был сэр Чарльз Лесли. А послеторжественной церемонии гости отправились в холл западного крыла, где Джанетустроила пир.

Народу было немного, но свадьба прошла весело.А когда дело дошло до того, чтобы проводить молодоженов спать, гости и совсемразвеселились. Домик, который леди Джанет задумала подарить Хью, решили строитьвесной, а пока ему с невестой отвели покои в Шиэне.

Джанет, Мариан, Джин, Фиона и Джейн отвелисчастливую новобрачную в спальню, где помогли ей снять с себя свадебный наряд,надели на нее красиво расшитую ночную рубашку из нежной шерсти, расчесали наночь волосы и уложили в постель. Едва они покончили с этим, как дверьраспахнулась и Чарльз, Иан и Адам со смехом втолкнули в комнату улыбающегосяХью.

Джанет от имени всех традиционно напутствовалаРут, как привыкла это делать в Турции, и после этого выгнала всех из спальни,дабы гости — в особенности мужчины — не смущали девушку излишне откровенныминамеками.

— Спокойной ночи, дети мои, —сказала она молодым, выходя из комнаты последней.

На следующее утро матери жениха и невестынавестили новобрачных, а спустя несколько минут из окна спальни вылетелапростыня с пятном крови девственницы, гордо рея на холодном ветру.

Наконец праздничная пора, связанная с Новымгодом. Крещением и свадьбой, окончилась, и жизнь в Шиэне потекла в обычномрусле.

Невзирая на свое высокое положение и наофициальные приличия, Джанет решила разводить овец, для чего приобрела крупныйгурт.

Зима выдалась на редкость холодная и снежная.И не будь леди Лесли так любима в народе, она не заполучила бы для своего стадалучших в округе пастухов. Многие скотоводы к весне недосчитались половины головв своих гуртах, Джанет же удалось сохранить три четверти всех овец.

— Господи, — сказала она как-томайским утром, обращаясь к Мариан, — никак не могу взять в толк, почемутак много ягнят родилось этой ужасной зимой? Кто их просил выбирать дляпоявления на свет такое лихое время?