почти все свои заначки для чистки оружия, ремонта и хороший такой боезапас к «грачам» и «ксюхам».

Севка Елин не стал белой вороной среди военизированных сверстников — о его ноге вспоминали только при марш-бросках, естественно, освобождая от этого мероприятия. Но то, что в одной из комнат он оборудовал настоящую радиорубку, принеся из дома не только приёмо-передающую технику, но и ворох дюралевых труб, мотки толстого медного провода, говорит о многом. Ну и Юля Новикова — та самая молоденькая радиолюбительница с бывшей третьей категорией… Ершов уже дважды шутил, что им сказочно повезло, так как рядом нет Вовчика — капитана Мочалова. Иначе Севку и Юльку мигом забрали бы в основной анклав.

Ну и без названия подразделения не обошлось. Но в отличии от остальных новшеств и направлений, где кипели большие споры, с названием получилось быстро и солидно: батальон «Сибирские медведи» — это тебе не какие-нибудь суслики или даже волки — это намного серьёзней. Ну а парни и девушки, поверив в правдивость своего командира, его постоянную заботу обо всех и каждом, сплотились вокруг него с какой-то истовой решимостью. Уже дважды блатные вызывали на разговор Сергея. Один раз просто передать слова от схода, что вопрос повис в воздухе, а пока, типа, живи и второй, когда Сёма и его дружки всё-таки подкараулили Ершова тихим вечером. Хотели проучить от себя лично, а нарвались на коллективный отпор отделения одного из взводов. Да так нарвались, что с трудом уползли — Сергей приказал не убивать, но хорошо отработать кулачные удары и приёмы рукопашного боя. Что и было сделано с особым усердием.

Затем всех в анклаве закружил водоворот общего для РСА музыкального конкурса. Здесь сибиряки особым мастерством не блеснули. Да и молодёжь особо себя не выпячивала. Вообще, после конкурса, совпавшего с окончанием года, среди молодёжи предполагаемой Сибирской республики наметился грандиозный раскол. Определённая часть благополучной, с точки зрения руководства анклавов, и подавляющая часть неформальных объединений сгруппировались около своего лидера — сталея Ершова. Другая же часть — «золотые», во главе с Алисой и Викторией — тем пришлось пойти на мировую, чтобы «проучить зарвавшихся выскочек». Ну и подростки из АУЕ, внимательно следившие за обеими группировками и постоянно информировавших своих «бугров» о малейших изменениях или акциях «Золотых» против «Сибирских медведей».

Павел Константинович предполагал, что с приездом инструктора из ЮнАрмии молодёжь как-то консолидируется вокруг нового лидера, но его приезд вскрыл все те подводные камни, о которых генерал не знал или считал не существенными. И ещё Окрошкин… он и раньше замечал, что Михаил Сергеевич стал более скрытным и очень себе на уме. Поначалу Ведерников списывал это на увеличение объёма работ и контролю периодически вспыхивающих потасовок между «медведями» и «золотыми», да с волнообразной периодичностью налётами урок на продуктовые магазины.

Денежная реформа привнесла свои «5 копеек» в накал страстей. Блатной мир, хранивший по Чумы общак в российской валюте, действующей на территории Сибири, в одно мгновение стал бос и гол. Но если в начале реформы хранители общака предполагали, что чуть погодя они смогут перевести средства в доллары, то спустя три месяца стали понимать, что изменений не предвидится. И тогда на ковёр был вызван полковник Окрошкин — тот, кто вёл двойную игру, пытаясь лавировать между офицерами, взявшими после Чумы власть и наведение порядка в свои руки и лидерами блатного мира, желавшими прибрать эту власть к рукам и установить на всей территории зоновские порядки, а мерилом законности выставив воровские понятия. Сам Окрошкин давно лелеял мечту встать у руля какого-нибудь региона — надоело ему исполнять приказы того, кого он считал тюфяком и слизняком-подкаблучником. Прекрасно понимая, что среди спецназовцев Михал Сергеич вряд ли найдёт понимание в этом вопросе, полковник стремился потихоньку вывести на некоторые должности если не обиженных на власть, то хотя бы любителей «хрустящей зелени». Не всё ему удалось, но кое-что было доведено до логического завершения.

За день до этой даты собрался очередной воровской сход. В какой-то момент времени блатные вновь вернулись к вопросу о ветеранах и вообще военных. Слово за слово, вспыхнула потасовка, в которой верх одержали «беспредельщики» вырезав «ссученных». А дальше неприязнь к нынешней власти вылилась в открытое противостояние ей. К ним примкнули и разрозненные банформирования казахов, уцелевших после Чумы и боестолкновений с уходящими в Астрахань людьми полковника Севастьянова. Ну и «оболенщина» — куда же без неё. Всего в этом мятеже собралось участвовать примерно три тысячи особей человеческого вида — людьми их трудно было назвать. По образу и подобию они скорее напоминали шакалов.

В тот день, ещё с утра, к Окрошкину пришёл человек от блатных и передал условный пароль, после чего полковник обзвонил верных ему людей и предложил примкнуть к новой власти, пообещав им море денег и ответственные посты в новом руководстве. Кислицкий находился на выходном и, естественно, не мог присутствовать при моменте вскрытия арсенала его заместителем — старлеем Денисовым. Тот, будучи заядлым картёжником, постоянно испытывал нехватку в денежных средствах и польстился на обещания Окрошкина. Немногочисленную охрану арсенала быстро ликвидировали, сам он был вскрыт, и вскоре дармовое оружие пошло по рукам путчистов. Их первые отряды с наскока попытались захватить все жизненно важные объекты Новосибирска, но не тут-то было. У Воскобойникова служили не резервисты, а понюхавшие пороху в столкновениях с арабами люди. Они намертво сцепились с блатным сбродом и казахскими головорезами. К сожалению радиоцентр уже находился в руках путчистов и теперь единственной надеждой оставался небольшой радиоузел у «Сибирских медведей».

К тому времени всё новосибирское подразделение ЮнАрмии находилось в повышенной боеготовности, обеспокоенное выстрелами в городе. Городские телефоны молчали, в эфире тоже стояла тишина.

— Командир! — окликнул Сергея Туманов. — У чёрного хода пост заметил тяжелораненого спецназовца. Он сказал, что тебе пришёл приказ от генерала Ведерникова. Нужно срочно связаться с анклавами и запросить помощь. В городе бунт и в нём участвует более трёх тысяч человек. Код ситуации красный, пароль для обращения 0686.

— Миш! — окликнула его Лена. — Только что медики сообщили, что спецназовец умер. Большая кровопотеря.

— Слышал, командир?

— Слышал, — скрипнул зубами Ершов. — Так… Приказываю раздать орудие личному составу и начать воздвигать баррикады у всех входов. Людей поделить на смены, пусть дежурят круглосуточно. Военные участвуют в мятеже?

— Пока такой информации не поступало, — пожал плечами Мишка.

— Тогда будем считать, что часть контингента перешло на сторону мятежников. Короче, подключай Сашку и третьего ротного — Славика Трунова. А я в