Винн поглядела на Магьер широко открытыми глазами:

— К чему ты все это говоришь?

— Лисил для меня — всё, — продолжала Магьер. — Порой мне становится страшно, когда я думаю о том, что с ним сотворила, о том, как он будет страдать, если со мной что-то случится, но… я его никогда не покину. Я хочу каждое утро, просыпаясь, и каждый вечер, засыпая, видеть перед собой его лицо. Можешь ты сказать то же самое про Ошу?

Винн судорожно сглотнула и зажмурилась, наконец-то полностью осознав, что имеет в виду Магьер.

Перед ее мысленным взором возникло длинное доброе лицо Оши. Затем она подумала о будущем, о том, как будет изучать манускрипты, унесенные из библиотеки заброшенного замка…

И тогда лицо Оши сменилось другим — узким, бледным, обрамленным каштаново-рыжими волосами, с пристальным взглядом почти бесцветных глаз. Образ Чейна рассеялся, и Винн открыла глаза.

— Не могу, — прошептала она.

Магьер протянула руку поверх стола, легонько сжала ладошку Винн:

— Тогда не обнадеживай его понапрасну. Знаю, ты никогда и никому не причинишь боли намеренно, но ведь Оше все равно будет больно, и даже сильнее, чем ты можешь себе представить.

Магьер шумно выдохнула, как будто этот разговор стоил ей больших сил, чем все путешествие по Топи. Она выпустила руку Винн и встала:

— Пойдем приготовим постели.

Винн тоже поднялась и осознала, что от усталости у нее подгибаются ноги.

— Магьер…

— Что?

— Спасибо.

* * *

На следующий день после того, как отряд пересек западную границу Древинки и двинулся дальше, вглубь Белашкии, Малец разразился лаем, разглядев впереди довольно крупный город. Следуя совету Камерона, они без неприятностей шли точно на запад и через шесть дней повернули на северо-запад. Добираться до знакомых мест им пришлось гораздо дольше.

Для всех оказалось неожиданностью, что границу охраняли патрули белашкийской конницы… и только потом Малец сообразил, что пока в Древинке бушует гражданская война, иначе и быть не может. Впрочем, Мальца и его спутников пропустили без труда, задав только пару вопросов о том, куда они направляются.

И вот наконец-то они приближались к дому. Если и дальше двигаться в избранном направлении, то к побережью они выйдут довольно скоро — при хорошей погоде за шесть-семь дней пути.

Малец оглянулся на своих спутников и старого вьючного коня, которого Винн нарекла Топольком. Конь был крапчатой масти, с пегими и гнедыми пятнами. Лисил погрузил на него завернутый в парусину шар, а также тюки с добытыми Винн манускриптами.

Все они за это время отдохнули и изрядно окрепли, и на душе у Мальца с каждым днем становилось веселее. С тех пор как отряд пересек древинскую границу, они неизменно ночевали под деревенским кровом, да и питались не в пример лучше прежнего.

Винн с округлившимися глазами бросилась вперед, обогнав Мальца:

— Город… самый настоящий город!

— Можно будет купить лошадей, — трезво заметила Магьер, — и остаток пути пройти верхом.

— Клянусь всеми дохлыми богами — нет! — проворчал Лисил. — Не затем я столько всего пережил, чтобы свернуть себе шею, свалившись с какого-то безмозглого мешка с костями!

— Ладно, — огрызнулась Магьер, — раз уж ты так боишься ездить верхом, купим фургон.

— Купим! — фыркнул Лисил. — Да ты в жизни не согласишься истратить столько денег… будешь спорить и торговаться, пока нас всех взашей не прогонят из города.

Магьер замедлила шаг.

— Что ты сказал? — угрожающе процедила она.

Оша прислушивался к их перепалке с озадаченным интересом. Пристрастие этой парочки к пререканиям по любому поводу явно ставило его в тупик.

Малец помотал головой и потрусил вслед за Винн.

Неужели Магьер так никогда и не поймет, что Лисил ее просто дразнит. Впрочем, Лисил подначивал Магьер, только когда у него было хорошее настроение, — а сейчас оно именно хорошее, потому что он возвращается домой. Да и Магьер перебранивалась с ним именно в такой манере, только когда чувствовала себя в полной безопасности.

А еще они оба уверены, что опять поселятся в «Морском льве» и заживут той жизнью, о которой мечтают, которая им и нужна.

Малец очень хотел бы тоже в это верить.

Но не мог — с тех самых пор, когда Магьер по ошибке открыла шар в громадной пещере над заброшенным замком. Не проходило ни дня, чтобы Малец не озирался назад.

Они вошли в небольшой, бурлящий жизнью город, и почти никто из местных жителей даже не косился в их сторону. Это само по себе было чрезвычайно приятно. Через большие и малые города мирной Белашкии каждодневно проходили десятки и сотни путников, а потому никто не обращал на чужаков особого внимания.

— Мне надо найти посыльного, — сказала Винн. — Или хотя бы место, где останавливаются караваны. Хочу отправить письмо домину Тилсвиту сейчас, а не дожидаться, пока мы дойдем до Миишки.

— Иди с ней, Малец, — велел Лисил. — Ждите нас возле вон той конюшни у дороги. Пока вы вернетесь, один из нас подыщет подходящий трактир.

С этими словами он обхватил Магьер за талию.

— Почти дома, — утомленно проговорила она, и Лисил что-то зашептал ей на ухо.

Малец не расслышал ни слова, но Магьер одарила полуэльфа мрачным взглядом.

— Прежде вымойся, — проворчала она.

Лисил шлепнул ее пониже спины и отскочил, прежде чем Магьер успела отреагировать.

Винн поглядела на Ошу. Тот кивнул, и она пошла прочь.

Малец побежал вслед за ней, всей душой жалея, что они не могут попросту вернуться домой.

Войдя в Миишку, Магьер ускорила шаг, не желая, чтобы кто-то из знакомых заметил их, прежде чем они доберутся до «Морского льва».

Они пришли с юга, так что таверна была прямо впереди, за деревьями. Магьер сейчас хотела только одного — увидеть свой дом. К тому времени, когда она дошла до подножия пологого холма и ступила из леса на окраину города, Лисилу пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от нее. Прочие остались далеко позади, но Малец вдруг очертя голову ринулся вперед, обогнал Магьер и стремглав помчался по направлению к порту.

И тогда Магьер увидела таверну.

Над узкой дверью все так же красовалась нарисованная Лисилом вывеска, да и весь дом нисколько не изменился, как будто их не было здесь всего пару дней.

Это был «Морской лев»… И Малец уже весь извертелся от нетерпения, когда Магьер взялась за дверную ручку и с силой толкнула входную дверь.

Внутри все по-прежнему было новенькое, с иголочки — от натертой до блеска стойки до двустороннего очага посредине общей залы. Над очагом со стороны стойки висел меч Рашеда — символ возрождения таверны из пепла. Узкая лестница за дальним концом стойки вела на второй этаж, где располагались спальни.