продвигаются к моменту вынесения суждения в более общем ходе действия, мы следуем подходу к действию, в котором основное внимание уделяется моменту рефлексии, то есть моменту пересмотра людьми того, что произошло, или интерпретации того, что происходит сейчас. В так называемом вопросе о мотивах и представлениях акторов мы ограничиваемся анализом действий, осуществляемых самими людьми, в частности, в ситуациях, когда они стараются оценить и осудить намерения других людей (proces d'intentiori). Мы сохраняем, таким образом, методологическую позицию, занятую при изучении обоснований справедливости в ситуациях споров, которая заключается в том, чтобы как можно ближе «следовать за акторами» и их действиями, не облегчая себе задачу подходами, основанными на позиции наблюдения сверху, и, соответственно, не добавляя ничего лишнего к совершаемым акторами операциям. Наш интерес к суждению был вызван не критическим анализом категорий познания, а анализом реальных споров, в которые вовлечены акторы с их действиями и суждениями, именно поэтому он привел нас к прагматике. Также наше внимание к рефлексивному пересмотру ситуаций естественно привело нас к анализу того, как сами акторы пересматривают свою оценку ситуаций, в которые они вовлечены.

Анализ таких моментов переоценки ситуации не искажен фокусированием на моментах обоснования справедливости, характеризующим наши предыдущие работы. Наш подход является рефлексивным в том смысле, что он учитывает пределы, ограничения, сдерживающие акторов при идентификации действий других людей и своих собственных действий.

Знание акторов может быть обретено только в опыте неудачи, провала, то есть при встрече с чем-то, что идет не так, при столкновении с неким препятствием. Чтобы подойти к анализу момента рефлексивного пересмотра, необходимо в первую очередь выявить препятствия, барьеры, которые побуждают актора (даже при отсутствии других людей и тем более если он вовлечен с ними в совместные действия) прояснить свои ожидания относительно людей и вещей, вовлеченных в ситуацию. Речь идет об отношении (напоминающем суждение) между неудовлетворенным ожиданием и необходимостью идентифицировать людей и вещи, на свойства которых можно положиться, чтобы осуществить релеватное действие (action qui convienne).

Вместе с тем рефлексивная переоценка ситуации не основана, как в случае вынесения суждения, на использовании речи, предполагающей необходимость отчета о реальном положении вещей в форме лингвистического протокола (rapport). В отличие от протокола, рефлексивный пересмотр не подчиняется необходимости сосредоточения реального положения веЩей в обобщенной и сжатой форме, с тем чтобы его можно было затем передать, не вдаваясь в подробное описание сопутствующих обстоятельств. При пересмотре ситуации обозначения людей и вещей могут оставаться расплывчатыми и локальными, если здесь и сейчас они позволяют осмыслить препятствие. Отношение этих обозначений к референтам слабо контролируется, и они в значительной степени опираются на демонстративные действия. Вопрос об общей квалификации не встает, и нет необходимости обращения к легитимным порядкам величия, чтобы оценить людей. Ход действия может быть изменен тем или иным актором, вовлеченным в ситуацию, без необходимости согласия о случившемся и извлечения из него следствий. В этой конфигурации в распоряжении акторов нет никакого средства, чтобы убедиться в согласованности интерпретаций, осуществляемых различными протагонистами. Именно выявление различий в интерпретациях прокладывает путь другим возможным конфигурациям, к анализу которых мы теперь приступим.

От эмоциональной вспышки до кризисной ситуации

Если препятствие не удалось преодолеть, то можно постараться уменьшить его влияние, попытавшись восстановить ход действия силой. Обстоятельства ситуации при этом не анализируются, что содержит в себе риск эмоциональной вспышки.

При необходимости резкого вмешательства в ход действия момент обсуждения (deliberation), предваряющий вынесение общего суждения, обходится стороной. Вместо него выбор делается в пользу решения, которое, не будучи эксплицированным, не является предметом общей, разделяемой всеми квалификации. Оно выражается в эмоциональной вспышке и принимает форму ругани, брани. Эмоции, характерные для такого момента, являются ответной реакцией на напряжение, вызванное невозможностью обсуждения. Сильные чувства захватывают актора, когда ему навязывают те или иные действия без возможности их пересмотра (переоценки) или размышления над ними.

Если после столкновения с препятствием ситуацию не удалось переустроить, то есть если интерпретации, расходящиеся в оценке ситуации, не удалось унять, акторы могут избежать насилия только в том случае, если они приступят к формированию общего суждения (jugement сошгпип). Операция суждения отличается как от переустройства ситуации (raccommodage), так и от эмоциональной вспышки и предполагает приостановку предыдущих действий, с тем чтобы приступить к критической оценке ситуации. Склонность людей к эмоциональной вспышке объясняется сильными издержками (cout), которые они должны нести в случае, если пойдут по пути обсуждения проблемы (deliberation) для сокращения имеющихся расхождений в оценке ситуации (именно такие ситуации были рассмотрены в модели града и миров, и мы к ним еще вернемся далее). Переход к публичной дискуссии действительно вызывает глубокое потрясение, поскольку выход акторов в пространство внутреннего или публичного обсуждения предполагает прекращение текущего действия, которое по своему определению связано с будущим и направлено на изменение состояния мира.

При переходе к дискуссии проявится разногласие (disaccord), для которого до этого не было достаточно оснований, поскольку расходящиеся суждения не были выражены. Возникает кризисная ситуация, сопровождающаяся прекращением действия. Под кризисной ситуацией мы понимаем не хаос, беспорядок, создаваемый акторами, каждый из которых настаивает на своем, не заботясь об общей координации действий, а моменты, в которых стороны сталкиваются с необходимостью прийти к согласию по поводу общего определения ситуации. Только в таком контексте можно говорить о неопределенности (incertitude) — понятии, которое не имело бы смысла, если бы речь шла о смешанных, хаотических, беспорядочных действиях. Общие усилия сторон, направленные на снятие неопределенности ситуации, порождают квалификации реальности, которые несут в себе залог, гарантии (assurances) будущего. Подобные усилия требуют от акторов отказа от попыток индивидуального и незамедлительного вмешательства в ситуацию, которое могло бы выглядеть как применение силы, насилие.

Кризисная ситуация является, таким образом, парадоксальным моментом, в котором, в отличие от момента действия, вопрос о согласии по поводу реальности занимает все стороны, но в котором за невозможностью незамедлительной реализации действия в настоящем времени, связанном с обязательствами и ожиданиями, смысл реальности отсутствует. Действительно, при согласии реальность подобна статичной картине, на которой изображены объекты, наделенные общими свойствами и способностями (capacites), в то время как при реализации действия реальность заключается в столкновении акторов с присутствующими вещами. В кризисной ситуации эти две возможности оказываются в подвешенном состоянии. Люди уже не сталкиваются в своих действиях с локализованным присутствием вещей, которые нужно сделать без промедления, но еще не могут опереться на реальность общего суждения. Следовательно, им приходится самим поддерживать суждения, нацеленные на общую приемлемость (validite generate). Они рискуют утонуть в этом ирреальном мире, в котором рушится различие между локальным и личным, с