Проще и дешевле. Это мы уже в генетике проходили. Я помню, как в мои студенческие годы мы спорили по поводу теорий Лысенко.

Профессор продолжал:

– Небольшая химическая лаборатория и эксперименты. Эксперименты, эксперименты. И задача близка к решению. Да не только близка. Искомый ген получен.

– Какой, если не секрет? – вежливо поинтересовался я.

– Ген справедливости. Ген, обладая которым, человек не может лгать. Честность – это дверь в будущее.

«А ведь он не Лысенко, – подумал я. – Он просто псих».

– Это возможно? – снова вежливо поинтересовался я.

– Многие считали, что нет. Главное было найти необходимый компонент. И я его нашел. Бразильская трава «уту». Природа. В природе есть все, что нужно человеку. Только надо искать. Надо уметь искать. Я уверен, что где-то есть травы, которыми можно вылечить любую болезнь. Человек должен быть бессмертен. Но для начала он должен быть честен.

– Но если вы сделали такое великое открытие, зачем держать его в секрете?

Он вздохнул:

– Требуются доработка и эксперименты.

– Вы экспериментируете на людях?

– Мы сначала вводим новый препарат себе. Настоящий ученый должен рисковать. Мой молодой друг умер. Да и я скоро уйду. Причина моей болезни – я ввел себе препарат, где были неправильно рассчитаны компоненты.

– Но, может быть, сначала пробовать на животных?

– Мы так и делаем. Недалеко отсюда у нас есть поместье, мы его называем фактория. Там у нас содержатся обезьяны. Мы их используем для эксперимента.

Он замолчал.

Я посмотрел на него. Лежал он недвижно. Глаза его были закрыты.

«А он, случаем, не…» – подумал я.

Снова появился очень скучный человек. Мы отвернулись. Он начал колдовать над больным. Потом бесшумно вышел.

Я посмотрел на профессора. На этот раз у него были открыты глаза.

– Я очень рад, что вы пришли. Я давно уже никого не принимаю. А вас принял, потому что эта девушка знает моего брата. И мой брат знает ее. Я вас прошу, напишите ему. Вы напишете?

– Конечно, – ответила Мальвина. – Но что написать?

– Напишите, что у Марата, то есть у меня, все получилось. Он создал ген справедливости. Мои коллеги тоже могут ему написать, но он им не поверит. А вам поверит. Напишите, что еще немного – и мир станет другим. Мир честных людей, мир справедливости.

Он помолчал, потом произнес почти шепотом:

– Я вас прошу, позовите кого-нибудь.

Я открыл дверь и натолкнулся на грустного человека.

– Вас просят зайти.

Тот зашел.

– Позовите Андрея.

Грустный человек вышел.

– Вы понимаете, какой это будет мир. Вы еще его увидите. Эта девушка доживет до того времени, когда люди станут бессмертными.

Глаза его блестели, и он улыбался.

«Псих, точно псих», – решил я.

– Выйдите, пожалуйста, – попросил профессор. – Я дам указания Андрею. И до свидания. И запомните: каждый человек должен стремиться к тому, чтобы мир стал лучше.

Мы вышли из спальни больного. Вскоре оттуда вышел Андрей…

– Следуйте за мной.

Мы последовали за Андреем. Сначала мы прошли через лабораторию, там три человека в серых лабораторных халатах сидели за какими-то на вид не очень замысловатыми приборами. Потом спустились на один этаж.

– Уж больно простая лаборатория, никак не тянет на современную биохимическую, – сказал я Мальвине.

– Он же сказал, что у него совершенно новые методы.

– У Лысенко тоже были методы, – огрызнулся я.

Мальвина не поняла:

– При чем здесь Лысенко?

Андрей пропустил нас в комнату, заполненную какими-то мешками и пакетами. Высокие потолки и отсутствие окон указывали на то, что когда-то эта комната использовалась как склад. В углу стоял стол, на нем лампа. Было влажно и прохладно. Мне это начинало не нравиться.

Андрей порылся в ящиках стола, вытащил пару листов чистой бумаги.

– У вас есть чем писать?

Ни у меня, ни у Мальвины ручки не было. Я спросил у Исидоры. Она молча протянула шариковую ручку. Настало время ей все объяснить. Она внимательно выслушала, потом спокойно спросила:

– Когда Марина напишет то, о чем они просят, они нас убьют?

– Нельзя исключать. Ваш совет, синьора?

– Не надо ничего писать.

Я согласился.

– Не пиши ничего, Марина, давай сначала подумаем. Почему они нас боятся? Какие тайны мы узнали?

– Может быть, они нас пугают?! Неужели они боятся, что мы кому-нибудь выдадим этот ген? Мы же ничего толком не поняли.

– Дело в том, что никакого гена справедливости не существует. Это абсурд, сказка. Для генной инженерии нужно другое оборудование.

Синьора Исидора согласилась:

– Из того, что вы мне рассказали, я сразу поняла, что они получают не ген, а что-то более простое, но такое, что они скрывают.

– Наркотики, – предположил я.

– Наркотики, – согласилась Исидора.

– Они получают новый наркотик.

– В таком случае дела наши плохи.

Я посмотрел на дам. Внешне они были спокойны.

Открылось окошко, о существовании которого мы не подозревали. Просунулась голова Андрея:

– Готово?

– Передайте доктору, что писать я не буду.

– Хорошо.

И окошко закрылось.

– Мы в ловушке, – сказала Мальвина.

Самой хладнокровной оставалась Исидора:

– Расскажите мне всё, о чем говорил профессор, поподробней.

Рассказ у меня занял минут десять. Потом я посмотрел на часы. Подумать только, еще нет десяти!

Я стал осматривать мешки и свертки. Все они были набиты сухой травой. Не иначе как бразильская трава «уту».

Снова открылось окошко. Появился Андрей. Он просунул голову и насмешливо смотрел на нас:

– Не передумали?

– Вы передали профессору, что ничего писать она не будет?

– Нет, не передал, – он улыбался. – Не успел. Скончался наш профессор.

– Значит, теперь вы нас отпустите, – потребовала Мальвина. – Мы опоздаем на обед.

– На обед? – удивился Андрей. – Ах, на обед… Профессор распорядился: после того, как я получу записку, вас всех… в расход. А про обед он ничего не говорил.