Рядом, не подавая признаков жизни, лежал Витя с ножом в груди по самую рукоятку.

Мы все молчали, ошеломленные быстротой развязки. Первой пришла в себя основная героиня.

Большая, обнаженная, с распущенными белокурыми волосами, с широко раскрытыми голубыми глазами и кровью на руках – это ли не образ Афины-воительницы!

Афина осмотрела себя:

– Кровищи-то сколько… Пойду смою.

И направилась к реке. Исидора остановила ее:

– Стойте, Марина, не ходите! Здесь могут быть пираньи.

Этого еще не хватало! Я подошел к реке, сделал из песка запруду, она быстро наполнилась водой. Мальвина стала на колени и начала мыть руки.

Я подошел к трупам. Витя лежал на боку, рот у него был перекошен, глаза приоткрыты. Кровь уже не стекала. Исидора стояла рядом с Колей.

– Какая точность! В самый центр лба.

«А говорила, – отметил я про себя, – что ни разу пистолет в руках не держала. Так вот что такое «специально подготовлена». Чем еще она меня удивит?»

Возвратилась Мальвина.

– Смотри, – обратилась она ко мне, – какой красивый камень я нашла.

И показала длинный камень светло-золотого цвета.

«Ничего себе, – подумал я, – только что двух парней положила, а теперь спокойно камешки рассматривает. Уж точно, специально подготовлена».

– Что теперь будем делать? – спросила она.

Синьора Исидора немного помялась:

– Вообще-то у меня есть лицензия пилота. Но я ее с собой не взяла. Я постараюсь.

У меня был другой план.

– Садимся в самолет, и вы, синьора Исидора, покажете мне, как управляться с рацией. Надо связаться с полицией и вызвать помощь.

– Верно, – согласилась Исидора, – только лучше не с полицией, а с армией. Тем более, что у меня там много знакомых.

Я это давно понял.

Мальвина надела платье. Вручила мне пистолет:

– Держи, может пригодиться.

Я ногой перевернул Витю и вытер песком торчащую из груди рукоятку ножа.

– Затрудним задачу будущим следователям.

Мы залезли в самолет: Исидора села на место пилота, я – справа, Мальвина – сзади. Исидора начала колдовать с рацией. Она долго не могла установить связь. Потом что-то зашипело, раздались голоса.

– Кажется, получается, – обрадовалась она.

И в это время что-то ударило в самолет. Он покачнулся. Потом еще раз. Я посмотрел в иллюминатор.

Картина, которая предстала перед моими глазами, была достойна самого первоклассного фильма ужасов. С автоматом в руках, с ножом, торчащим из груди, Витя шел к самолету и стрелял. Его длинные волосы развевались по ветру. Он не очень соображал, что происходит, стрелял, куда попало, и шел как сомнамбула.

– Немедленно выходим! – закричал я. – Он попадет в бак, и мы взорвемся.

Первым выскочил я, потом Исидора, я хотел помочь Мальвине, но она ловким прыжком оказалась на песке.

– Бежим!

И мы побежали к кустам.

А Витя продолжал стрелять.

Когда добежали до кустов, я скомандовал:

– Ложись!

Мы залегли.

Я огляделся. Невысокий кустарник, довольно редкий, между кустами трава. Мхи, папоротники высотой с полметра.

И тут раздался взрыв.

Мы прижались к траве. Теплый воздух, смешанный с песком, ударил в нас. Я подождал с минуту. Всё стало тихо. Я поднялся и вышел из кустов. Самолет горел. Дым уходил высоко в небо.

– Выходите, – скомандовал я.

Мы вышли.

– Ты пистолет не потерял? – спросила Мальвина.

– Нет.

– Дай мне. Может быть, он еще жив.

Я с уважением передал ей Макарова.

Но Витя лежал около самолета, на сей раз уже окончательно мертвый. Одежда его обгорела, лицо было покрыто пеплом.

– Теперь мы почти робинзоны, – сказал я и на правах единственного мужчины осмотрел свою команду. – Задача наша проста: идти вниз по реке. Река должна нас привести к океану, а на побережье всегда люди.

– Как ты думаешь, сколько километров до океана? – спросила Мальвина.

Я посчитал скорость самолета, время в пути:

– Может быть, километров сто. Это займет три дня. Или меньше. Все завит от того, всегда ли будет песчаная полоса.

– Когда мы летели, – сказала Мальвина, – я отметила, что песчаная полоса только в одном месте сужается до узенькой полоски. Это приблизительно на полпути, то есть примерно километров пятьдесят отсюда.

Вот еще пример «специальной подготовки».

– Теперь, – сказал я, – надо посмотреть, курил ли Коля. Может быть, на наше счастье, курил.

Коля действительно курил, я вытащил из его кармана зажигалку. Проверил. Работает. Потом вытащил из груди Вити нож, почистил его песком.

– Итак, – констатировал я, – у нас есть всё для длинной прогулки в тропиках: автомат, огонь, нож и револьвер. Вода для питья рядом, если попадется какой-нибудь зверек, наш снайпер не промахнется. Для костра и для приготовления пищи у нас есть огонь. Вперед, робинзоны!

Мальвина вытащила из кармана Коли полупустую бутылку местной водки.

– Нам пригодится, если что случится, для дезинфекции.

– Пригодится и для того, чтобы набирать в нее воду, – добавила Исидора. – Наклоняться к реке и пить опасно, а вот набрать воду в бутылку можно безбоязненно.

Оставшуюся водку решили не выливать. Я скомандовал:

– Не будем терять ни минуты!

– Здесь попадаются маленькие зверьки? – спросила Исидору Мальвина.

– Да, маленькие обезьяны.

– В обезьян я стрелять не буду, – решительно заявила Мальвина. – Они человекообразные.

Я хотел поинтересоваться, были ли человекообразными Коля и Витя, но так как сам не был в этом уверен, передумал и спросил:

– А если начнем помирать с голоду?

– Все равно не буду. И за три дня не помрем. Человек может жить без пищи пять дней.

Ей видней. Специальная подготовка.

Я осмотрел автомат: в магазине еще двенадцать патронов. И то хорошо, если встретим лихих людей, пригодится.

– Не встретить бы кого! – высказала пожелание синьора Исидора. – Здесь многие могут быть.

– Нам бояться нечего. Скорее всего, наоборот. Бояться будут нас.

И впрямь: я с Калашниковым, пистолет у Мальвины и огромный нож у Исидоры – на мирных людей похожи мы не были.