Безумец к древним элвен был гораздо ближе, чем все эльфы нынешней эпохи, которые даже, наверняка, и не старались «поговорить» со своей святыней.

Много факторов повлияло на то, что венадаль в сердце эльфинажа вырос таким больным. Начиная от отсутствия магов-садоводов, которые бы могли обеспечить магическому древу соответствующий уход, и заканчивая слишком тонкой Завесой в данном месте, нестабильность которой, однозначно, вредит ему.

Завеса нестабильна над всем Денеримом. Оно и понятно. Ведь произошедшее, относительно недавно, сражение в городе против сил порождений тьмы и мощнейший выброс странной энергии (судя по описанию свидетелей) из поражённого архидемона не могли не повлиять на Тень в этом месте. Удивительно, как ещё после Прорыва Завесы город не заполонили разрывы и хлынувшие из него демоны. Однозначно, столицу от падения спасли своя отдалённость от Бреши и близость к крупному водоёму — океану. Поскольку над водой, которая особо инертна к магии, Завеса как правило сохраняет свою почти первозданную прочность.

После того, как он увидел эльфинаж изнутри, маг с большим удовольствием заткнёт любую послушницу Церкви, которая начнёт при нём в очередной раз изливать всю лицемерную желчь на Тевинтер, заикнувшись, что в церковном Тедасе стоит прогрессивное равноправие.

О каком вообще равноправии в такой религии может идти речь? На высокие посты её иерархии не допускаются даже человеческие мужчины, что уж там говорить о правах для других рас.

Но всё-таки не желание набраться аргументов для участия в непримиримой религиозной полемике было главной и основной причиной, почему Безумец всё-таки осмелился заявиться на территорию ушастых оборванцев. А то, что здесь, в эльфинаже, самый ослабленный участок Завесы. Придя сюда, мужчина в этом окончательно убедился, буквально почувствовав близость Тени. Он предположил, что любой сильный выброс энергии окончательно повредит границу, спровоцировав появление разрыва.

Идея самому попытаться создать разрыв показалась хромому магу весьма интересной, и именно она стала основным элементом его диверсионного плана. Этим бы он убил сразу двух зайцев: и провёл бы опыт, выявив у себя ещё какие-нибудь способности по работе с Завесой, и королю бы нашёл новую заботу, заставив того выйти из дворца. А то, что такой эксперимент приведёт к жертвам среди жителей эльфинажа… Подумаешь! Остальной Денерим об эльфах, гражданах последнего сорта, даже и не вспомнит, а тевинтерский магистр уж тем более.

Но всё же Безумец пока не спешил реализовывать свой план и тешить любопытство учёного. Подумал о том, что задуманное им, наверное, всё-таки неправильное…

В том, что Завеса над эльфинажем особо сильно ослабла, не было ничего удивительного, учитывая сколько всего местные были вынужденные пережить. Что ни десятилетие, так новая трагедия. Негативные эмоции, страдания и боль очень сильно влияют на Тень. Безумец никогда бы не осмелился ночевать здесь. И не из-за брезгливости или отвращения, нет. А из-за огромного количества демонов, которые очень уж облюбовали это место. Мало того, что эльфинажи это лакомый кусочек для демонов отчаяния, так ещё огромный шанс появления молодых (хотя сильный маг может приманить и старых) демонов зависти. Встречаться с последними мужчина, даже будучи сильнейшим магом-сомниари, не хотел совершенно. И если с молодняком он справится, то со старыми демонами зависти, которых в Тевинтере в классификации ставили наравне с демонами кошмаров, — с большим трудом.

Помимо демонических следов носитель метки различил витавшие в воздухе последствия от грязного, совсем неаккуратного использования магии крови. Мужчину это даже корёжило. Ведь в его время за такое неуважение к магическому искусству хороший учитель бы в кровь исхлестал руки нерадивого ученика. А сейчас это норма даже для тевинтерских магов, которые, Безумец был уверен, и оставили след от своей деятельности десятилетней давности. Как говорят городские слухи, тогда тевинтерские работорговцы с помощью магии крови наслали на эльфов какую-то эпидемию, потом организовали лечебницу, из которой уже местных похищали и вывозили на кораблях в Тевинтер, на рынок рабов.

Хоть Безумец в самом явлении работорговли не видел ничего отвратного, это было нормой его эпохи, однако даже он заметил, что в нынешнем мире работорговцы слишком уж нагло лезут за рабами в сердце чужого государства. Неужели тот позорный кусок территории, который остался от некогда огромной Империи, испытывает настолько сильную нехватку в невольниках? В прошлом было известно, что при щадящих условиях проживания эльфы плодятся довольно-таки быстро и живут дольше. Хотя некоторые жадные магистры, вроде его отца, чтобы не тратиться на покупку новых, всё же не гнушались магически обработать своих рабов…

Даже к лучшему, если последний способ ныне был навсегда забыт, но неужели нынешние магистры не могут пользоваться первым способом, не могут обеспечить хоть сколько-то человеческие условия жизни своим рабам? Или они всё равно испытывают в них нехватку, потому что при любой необходимости в использовании магии крови тут же хватаются за кинжалы и убивают эльфов?

О последнем ему говорила Кальперния, и Безумец был склонен ей верить, и поэтому теперь он вновь от отвращения покорёжился. Нет, его отвращало не такое расточительство к эльфийским жизням, а ленивость и самое настоящее неуважение к магическому искусству в нынешнем Тевинтере. Некоторые магистры, и правда, слишком хорошо устроились. Зачем учиться, совершенствовать себя, развивать магическую науку, если можно просто зарезать с десяток рабов, и ты уже представляешь угрозу? В тот момент носитель метки даже почувствовал к нынешним магам ненависть, присущую обычно сопорати.

Такое изуродование самой сути магии крови, потрясающего искусства, которое, в отличие от консервативных школ, например, стихии и созидания, даёт буквально безграничные возможности для развития! Немыслимо!

Хотя, впрочем, о чём он вообще? Соблазн использовать магию крови так грязно, буквально в лоб пошла ещё с его времён. Звёздный Синод, к примеру, этому соблазну поддался.

И всё же раньше сами маги к своему ремеслу относились с намного большим уважением… Эти мысли чуть вновь не утянули Безумца в тоску по своему родному миру, а заодно и в ненависть на Синод из-за их безрассудства. Однако, к счастью, окружающая обстановка не могла ему позволить надолго уйти в свои мысли.

— Что ты делаешь?

Это обращение стало первым за достаточно-таки долгое его пребывание в эльфинаже. Хотя этому он был совсем не рад, предпочитая, чтобы местные и дальше рассматривали его, словно диковинку, лишь издалека. Но раз и дальше любопытствовать в покое ему не дали, мужчина решился заговорить с местными раттусами, хорошо скрыв своё крайне пренебрежительное отношение.

Обернувшись, Безумец увидел рыжеволосую эльфийку, которая прожигала его строгим в меру осуждающим взглядом. Пусть смелая девушка решила показать всем своим видом, что он тут гость и ему не нужно об этом забывать.