и неудивительно, достаточно вспомнить, сколько схваток он провёл. Давайте же поддержим его. Римило! Ри-ми-ло!

— РИ-МИ-ЛО! РИ-МИ-ЛО!

Трибуны орут, орут так, как никогда ещё сегодня не орали. Не могу не заметить, что и распорядитель, и они упорно используют то имя, которое не принадлежит тому лицу, под которым я выступаю. Моему настоящему лицу, между прочим, лицу Леграда. Вот она — цена всех моих притворств и множества имён.

Для всех них я не Леград из Нулевого, а Римило Мясник.

Бывает. Кого здесь винить? Да и какая мне разница?

В желудок ухает последняя, третья возвышалка, растекаясь там горячим комом.

Не так уж она мне и нужна на самом деле. Виликор дала мне достаточно времени на последнее восстановление, а в схватках я использовал запасы средоточий поровну. Запасы своих огромных средоточий. У меня ещё духовной силы половина, а стихии и того больше.

Это всё очередное притворство. Не с именем и лицом, так с внешним видом и слабостью.

Хорошо, что между мной и Кетотом такое большое расстояние — он не способен оценить мою силу и опасность. Я не вижу глубину и темноту его силы — он не видит меня.

Жаль, что я должен проиграть, но кто сказал, что у победителя останутся целыми внутренности?

Предыдущие Предводители выдерживали по двадцать-сорок змеев. Сколько выдержит Кетот?

— Кетот!

На этот раз я слышу, как объявляют имя последнего моего соперника. Честно говоря, я уже не ощущаю к нему ненависти. Устал. День и правда сегодня выдался слишком длинным. А ведь как хорошо начиналось моё возвращение в Пояс — создание средоточия, мерцание Сердца Воды в темноте, новые силы, первый полёт на мече. А потом всё пошло кувырком. И как вершина всех этих неприятностей — турнир.

Но мне ли жаловаться? Сколько месяцев я мечтал отдать долг за жизнь Берека?

Я и отдам. Спокойно, без ненависти и злости.

Распорядитель напоминает мне:

— Единение. Его нужно убрать.

Я киваю и послушно гашу вязь его узора, не собираясь спорить, что это не техника, запрещённая правилами, а Форма, причём Форма очень необычная. Не собираясь признаваться, что до этого, пока был цел халат, иногда забывал его гасить. Ни к чему такие признания.

Гонг.

Первые два вдоха мы тратим каждый на своё.

Кетот с ухмылкой зажигает три обращения. Кто бы сомневался, их всех, новоявленных Предводителей, словно один учитель гонял.

Я же восстанавливаю Единение. Только в этот раз использую не второе, а третье созвездие. Ни к чему больше скрывать эту часть своей силы. Кетот видел, как быстро я могу двигаться, но я теперь стану быстрей.

Единение со Стихией

Ранг: духовный

Созвездие третье: сто двадцать два узла.

Я наполнил его до последнего узла, завершил полную циркуляцию, вернув стихию в средоточие, и Единение проявилось синей татуировкой, покрыв меня полностью: тело, руки, ноги, лицо.

И одновременно закончил наполнять силой и стихией Поступь Роака.

Ранг: духовный

Третье созвездие: тридцать пять узлов.

Да, Кетот, теперь у меня в голове нет тьмы, теперь я могу использовать Поступь в полную силу, и ты не сумеешь убежать от меня, как сбежал тогда, на склоне горы Меча.

Я срываюсь с места, толкаясь от плит ринга, стремясь как можно быстрей добраться до Кетота, пока он не проявил в полную силу свою стихию.

Между нами пятьдесят шагов, но ветер уже закручивается вокруг меня.

Воздух. Стихия Кетота. Я уже видел сегодня всё это, я уже сражался сегодня с Предводителем этой стихии.

Между нами двадцать шагов, и я чувствую, как растягиваются мои губы в предвкушающей ухмылке. Без ненависти, но с радостью.

Ещё через шаг ухмылка застывает у меня на губах.

Я уже близко, Кетот уже рядом. Я вижу, что озеро его силы едва ли не бездонно, я не вижу дна, всё закрыто клубящейся в воде чернотой.

Я бегу слишком быстро. Поступь слишком хорошо разогнала меня, неся меня наперегонки с ветром. Срывать её слишком поздно. Всё, что мне остаётся, это действовать дальше. Так как и задумал.

Я и действую. Крушитель крепко сжат в руках, Звёздный Клинок наполнен почти под завязку, выпад.

Кетот уходит от удара, сделав крошечный шаг влево.

Через миг Крушитель и меч Кетота сплетаются, яростно звенят, пытаясь перерубить друг друга.

Тщетно. Звёздный Клинок второго созвездия, который я успел наполнить, не в силах справиться со сталью его меча.

Неудивительно, ведь передо мной Предводитель второй звезды. Или же третьей?

Смена созвездия Клинка дорого мне обошлась — в три зарубки на Крушителе и прорубленном плече.

Лучше плечо, чем лишиться пальцев.

Столкновение.

Духовная сила рвётся из нас, сталкивается, клубится вокруг, причудливо продавливаясь под чужим напором.

Если во всех предыдущих схватках я продавливал чужую защиту, то здесь и сейчас меня едва хватает на то, чтобы не продавили меня.

Вот так пиленая кость в рукаве у Дизир. Каким образом он стал так силён? Куда Дизир его засунули, что он успел собрать столько стихии и открыть столько узлов?

А может, дело только в том, что он опасен и может меня убить? Может быть, там под тьмой воды его силы сразу дно?

Меня опаляет жаром опасности, молнией пробивает мысль — вокруг меня же нет ничего, что показывал прошлый мой противник, даже поднявшийся было ветер — стих, мы бьёмся на стали. Если три обращения Кетота не создают огромный вихрь, то что это за техники? Оружейная, усиления и…

Я только и успеваю, что выплеснуть из себя ещё тумана силы, отодвинуть его от себя как можно дальше, разменивая запасы на защиту, и отступить, уйти Поступью назад.

Обращение перед Кетотом вдруг обретает ещё одно кольцо, голубое, а с левой руки Кетота срывается птица.

Отчётливо видимая.

Небольшая, с кулак птица.

Мне хватает.

Она распахивает крылья, пронзает туман духовной защиты, уворачивается, словно живая от укола Крушителя, пробивает и Покров, и амулет, вонзаясь в грудь.

Больно, дарс его побери.

Но это не первая такая техника, что попадает в меня. Равут уже угощал меня ими.

Правда, теперь нет сомнений, что дарсов Кетот самое меньшее Предводитель второй звезды. Первое созвездие Сути Стихии, что подарил мне старший Тизиор за помощь с марионеткой Крови — это двенадцать узлов Предводителя, двенадцать открытых узлов стихии.

Хорошо, что не больше. Не Тизиор. Вот у того птицы стихии впечатляли, но даже на них мне требовалось всего три удара. Правда, подозреваю, что старший Тизиор меня тогда жалел. Ведь он же объяснял позже смысл этой техники — придать