– После, после. Тебе еще многое предстоит узнать.

– Я имел в виду не телепатию конкретно, а все парапсихологические эффекты.

– То же самое. Если телекинетики развернутся как следует, здорово выиграют грузоперевозки, но пока этого не случилось. Зато грузовик-пикап достаточно удобен для транспортировки вещей. Телевидение в руках интеллектуально развитых людей принесет больше пользы, чем ясновидение в исполнении слабоумных. Все, Джо, хватит транжирить мое время.

– Извини.

– Мы определили способность мыслить как умение объединять факты и находить правильные решения. Оглянись вокруг, большинство людей пользуются этой способностью вполне эффективно, чтобы добраться до лавочки на углу и вернуться, не сломав ногу. Если средний человек вообще мыслит, он совершает глупые поступки, так как делает выводы из одного-единственного факта. Он пользуется однозначной логикой «или-или», чтобы прийти к своим неверным выводам. Когда он голоден, нездоров или лично заинтересован в ответе, он не в состоянии пользоваться никакой логикой и отбрасывает наблюдаемый факт с такой же легкостью, с какой снова и снова принимает желаемое за действительное. Он принимает чудеса техники, созданные более развитыми людьми, без малейшего удивления или восхищения, точно так же, как котенок принимает блюдечко с молоком. Далекий от того, чтобы стремиться к мышлению высшего порядка, он даже не ведает, что такое мышление существует. Собственные мыслительные процессы он ценит ничуть не ниже, чем процессы гения уровня Эйнштейна. Человек – не мыслящее животное; это животное, пытающееся дать всему разумное объяснение.

Для объяснения Вселенной, которая пугает и удивляет его, он прибегает к гаданию на цифрах, к астрологии, религии и другим нелепым способам свихнуться. Раз уж он приемлет столь заведомую ерунду, факты для него значения не имеют, даже если вопрос стоит о его собственной жизни. Джо, тяжелее всего осознать бездонную глубину человеческой глупости.

Вот почему наверху всегда есть место, вот почему на этом шарике человек, умом чуть-чуть превосходящий других, так легко может стать правителем государства, миллионером или ректором колледжа – и вот почему человек разумный, безусловно, уступит руководящую роль человеку новому. Возможностей для совершенствования еще очень и очень много, и эволюция никогда не закончится.

То и дело среди обычных людей попадается редкий индивидуум, способный применять логику. Он это делает по крайней мере в какой-то одной области, а вне своего кабинета или лаборатории так же глуп, как и остальные. Но все же этот индивидуум мыслит – при условии, что ему не мешают, что он не болен и не испуган. Вот этот-то редкий человек и отвечает за весь прогресс, который совершает его вид; остальные вынужденно принимают результаты его деятельности. Как бы ни ненавидели обычные люди процесс мышления, как бы ни окружали данного субъекта недоверием и как бы ни преследовали его, он обречен все время стремиться к достижению каких-то результатов, потому что мышление – первопричина его деятельности. Он мог бы просто выращивать кукурузу, как его деды, но он предпочтет бросать в лучшую почву лучшее зерно, выведенное лучшими, чем он сам, людьми.

Еще более редок человек, который мыслит часто, который взывает к разуму в своей деятельности чаще, чем к установившимся привычкам. Хотя он и маскируется, он ведет опасный образ жизни. На него смотрят как на чуждое существо, которому нельзя доверять, как на ниспровергателя общественной морали; он розовая обезьяна среди бурых – роковая ошибка природы. Если только обезьяна не успеет перекраситься в бурый цвет, прежде чем ее поймают сородичи.

Инстинкт бурых обезьян верен: розовых надо убивать, они представляют опасность для всех обезьяньих привычек и обычаев.

Редчайший из всех – человек, который умеет мыслить и делает это всегда: быстро, четко, обобщенно. Невзирая на надежду, страх или телесное изнеможение, не впадая в эгоцентризм, не нарушая своего душевного равновесия; он обладает точной памятью, он четко различает факт, предположение и антифакт. Такие люди существуют, Джо, это и есть новые люди. Они человечны во всех отношениях, внешне или под скальпом их не отличить от homo sapiens, но деятельностью они столь же не похожи на него, как Солнце – на жалкую свечку.

– И ты из таких? – спросил Гилеад.

– Как хочешь, так и понимай.

– По-твоему, и я тоже?

– Возможно. Через несколько дней у меня будет больше данных.

Гилеад смеялся так, что на глазах выступили слезы.

– Котелок, если я – надежда человечества, лучше побыстрей спровадить меня в запасную команду. Конечно, я поумнее, чем большинство олухов, с которыми сталкивался, но у этого состязания нет четких правил. И не имею я никаких возвышенных стремлений. У меня тот же порочный взгляд на вещи, что и у каждого второго. Бездельничать со стаканчиком пива – вот это по мне. Я совершенно не ощущаю себя суперменом.

– Кстати о пиве – давай-ка хлебнем. – Болдуин поднялся и достал две банки. – Вспомни, что Маугли ощущал себя волком. Быть человеком новым вовсе не значит не иметь обычных радостей и удовольствий. В течение всей истории человечества существовали новые люди; вряд ли большинство из них подозревало о том, что отличие от остальных наделяет их правом называть себя новым видом. Хотя они во всем были на голову выше прочих, они заводили детей от дочерей человеческих, растворяли свои таланты в расовом организме, не давая им реализоваться, пока случай вновь не собирал вместе генетические факторы.

– Значит, как я понимаю, человек новый не является особой мутацией?

– Ха-ха, а кто – не мутация, Джо? Все мы – сборище миллионов мутаций. Пока мы здесь с тобой сидели, на нашем шарике произошли сотни мутаций человеческой зародышевой плазмы. Нет, homo novus появился не по той причине, что чей-то прадед стоял слишком близко к циклотрону; homo novus не был даже особой породой, пока не осознал себя сам, не организовался и не решил последовать зову своих генов. Сегодня можно снова смешать нового человека со всеми остальными – и потерять его. Он пока еще только вариация, становящаяся представителем вида. Через миллион лет от сего дня – дело другое. Осмелюсь предсказать, что человек новый того времени и той модели не будет способен смешиваться с homo sapiens – не получится жизнеспособного потомства.

– А ты не думаешь, что теперешний человек, homo sapiens, исчезнет?

– Не обязательно. Собака же приспособилась к человеку. Вероятно, по количеству собак даже больше, чем в прежнем балансе, и питаются они лучше.

– Так человек будет собакой у новых людей?

– Опять-таки не обязательно. Не забудь и кошку.

– Значит, идея в том, чтобы снять сливки с зародышевой плазмы всего вида и держать ее биологически отдельно, пока обе расы не станут сильно отличаться друг от друга? Ну, вы, ребята, хватили!.. Это же подло, Котелок!

– Обезьянье суждение.

– Возможно. Новая раса неизбежно станет всем управлять…

– А ты что, хочешь, чтобы человек новый решал свои серьезные задачи и при этом подтирал сопли обыкновенным?