Затрещало опять, и один из светильников ярко засиял — чистый, без пыли, новенький. Волна переползла на пол, и на ковре вновь появился рисунок — затейливый, насыщенный, будто и не прошло десятилетий и столетий. А затем полоса восстановления замкнулась, опутав собой целый участок коридора и медленно поползла ко мне. Там, где проходила — вновь сверкали краски, исчезал тлен и гниль. Но едва уходила с предметов, те становились прежними — ветхими, мертвыми.

Не знаю, сколько бы я заворожено следил за этим удивительным и устрашающим зрелищем. Но отрезвила боль. Я зашипел и одернул рукав куртки на правой руке, недоверчиво уставился на татуировки. Тонкие линии колебались, и кажется, исходили паром, а кожа воспалилась и покраснела, покрылась мельчайшими пузырьками волдырей.

Сие окончательно привело в себя. В жизни не видел, чтобы селенит так реагировал. Я ясно осознал, что если попаду под эту полосу восстановления, коснусь хоть малейшей проплешины — конец.

И страх вновь придал сил. Развернувшись, я рванул по лестнице вниз как ошалелый. Перепрыгнул через новую проплешину, уклонился от другой, что ползла от центра гостиной. Кинулся в коридор, но едва успел затормозить перед новой прорехой, слишком широкой, чтобы перепрыгнуть. Повертелся на месте, пытаясь сообразить, куда бежать.

— Пол, милый, давай уйдем… у нас есть повозки, есть владения внизу. Или отправимся в Крепость.

— Нет, Агна. Тут безопаснее.

— Но Мэсси говорит, что в Крепости…

— Прости, но твоя сестра дура и не сознает, что болтает со страху. Поверь, Кастл-Рок падет. Когда я включу Машину, тут станет безопасно. И если хватит мощности, мы изгоним Вестников из района, а может и города… Верь мне.

— Прости, милый… страшно.

— Я знаю. Не тревожься, побудь лучше с Кейлой, успокой. А я все сделаю.

— Хорошо.

От потусторонних голосов из прошлого у меня зашевелились волосы не то, что на голове, а на заднице. И я сумел разглядеть два смутных человеческих силуэта в том месте, где находились гнилые останки дивана и кресел. Попятился, и неожиданно для себя уперся в дверь, почувствовал, что створка прогнулась под весом тела. Резко развернулся и пнул ногой, увидел какую-то комнату — вспомогательную кухню или очередную кладовую, а может гардеробную. Не важно. Суть в том, что в ней имелось окно.

Я не колебался ни секунды. Резко рванулся и оттолкнулся ногами от пола, в воздухе сумел перевернуться и сгруппироваться. Выбил плечом и частью спины стекло, вылетел наружу в брызгах осколков, больно упал локтями коленями на камни, но ушел в перекат и кубарем укатился к ближайшему фонтану со статуэткой ребенка.

— Дьявол! — прошипел от боли я. Но с усилием встал и, прихрамывая, побежал к ограде. — Дьявол! Дьявол! Дьявол!..

Лишь у границы двора я осмелился притормозить и оглянуться. И пораженно вздохнул, не в силах поверить в то, что вижу. Особняк мерцал, очертания колонн и балконов, крыши подрагивали и расплывались, а воздух сильно рябил. Я слышал голоса и журчание воды, на месте клумб то и дело появлялись чахлые древесные побеги. А через секунду все возвращалось на места. В момент, когда волна от неизвестной теургической машины ослабевала.

Но больше меня поразило и устрашило иное. В окне второго этажа я увидел свет, где на фоне штор металась и билась светловолосая женщина. Та самая, что видел на картине вместе с девочкой и усатым мужчинам, леди этого имения. Кричала, явно молила о помощи, молотила ладонями и кулаками по стеклу, но почему-то не могла разбить. А в глазах метались ужас и безумие, по щекам текли слезы.

Но не успел я моргнуть, как по стене здания прошла дрожь, и женщина исчезла. Свет потух, окно оказалось разбито.

— Дрянь, — выдохнул я. Вновь ощутил нарастающую волну в Изнанке, и без колебаний схватился за ограду, одним движением перемахнул на ту сторону и бросился бежать, что есть сил. Без оглядки. Не помня себя.

Минут через пять я очнулся дрожащий и мокрый от пота, сидя у каменного постамента статуи какого-то полководца древности на перекрестье второстепенных улиц. Дышал, и не мог надышаться, с трудом унимал дрожь в пальцах и боролся с мистическим страхом, пожирающим разум.

Не удался эксперимент. Не сработало. Да, Тьму неизвестная машина уничтожала и отгоняла, но вместе с тем вызвала такие вибрации на Той стороне, что расслоилась сама реальность. Обитатели дома оказались выброшенные в свои карманные мирки вне времени и пространства. Обреченные вечно существовать где-то вне мира без надежды выбраться и встретиться, способные лишь выглядывать вот в такие вот редкие окошки в реальность в виде призраков. Безумные, одинокие и несчастные.

Живые ли?.. Нет, не в том понимании, что вкладываем мы. Разумы где-то в Изнанке, тела неизвестно где. Разорванные по уровням Той стороны, разбитые на тени и отражения.

Но черт! Как же вовремя! Задержись на минуту, прикоснись к Искажениям, и сам бы стал пленником того дома на веки вечные. Поначалу ничего не уловил, ведь шел по верхнему слою реальности. А затем машина видимо отреагировала на присутствие живого человека. И так как артефакт призван защищать от Мрака, активизировался и попытался поглотить, границы между слоями начали истончаться. А может вибрации вошли в резонанс с татуировками, не зря же так реагировал селенит.

Судить о произошедшем в особняке можно до бесконечности. Строить теории, исследовать, предполагать. Но сейчас я радовался, что удалось ускользнуть живым. И пытался избавиться от слабости и дрожи в ногах — последствиях пережитого шока.

Постепенно вернувшись в норму, огляделся, и мрачно признал, что слепой страх погнал слишком далеко от проспекта. Я находился в окружении каких-то магазинов с выцветшими облупившимися вывесками и мутными витринами. А дальше виднелись очередные крыши домов, вдаль убегали вереницы фонарных огней, утопая в загадочном сумраке и мгле.

Я шепотом выругался. Потом еще раз — будто черпая в собственном голосе уверенность и силы. Но признал, что остаться в живых тоже неплохо. И вообще чудо, что никто не набросился, пока улепетывал из дома с привидениями.

Придется идти чуть дальше?.. Ну что ж, в жизни случаются огорчения.

Углядев вдалеке искомую арку и определив направление, я отлип от постамента и принялся осторожно красться по одной из улиц. Прошел мимо ряда магазинчиков, прислушиваясь к тишине и собственным ощущениям. Ненадолго остановился поглазеть на древнюю самобеглую повозку, чудом уцелевшую за стеклом какого-то салона. Но затем упрямо направился дальше, к следующему перекрестку. И уже уверился, что удалось никого не потревожить из местной фауны, когда Лимб преподнес очередной сюрприз.

Привычно наметив маршрут мимо стены к останкам какого-то павильона, я сделал несколько осторожных шагов, пересекая открытое пространство. Когда затылок овеяло холодком нехорошего предчувствия, а холод кольнул запястья.

Резко обернувшись, я увидел, как потухли фонари в том месте, где стояла статуя неведомого полководца, и где недавно прятался. Секунда — и умерли светильники чуть ближе, в домах тоже отключились лампы.