Ван Дорн увлек Джонстона заманчивым планом вторжения в Миссури, захвата Сент-Луиса и выхода в тыл армии Гранта с севера. Но для достижения этой цели он должен был сначала разбить 11-тысячную союзную армию, зимой изгнавшую миссурийских мятежников Стерлинга Прайса из их родного штата. Ван Дорн собрал пеструю 16-тысячную армию из дивизий Прайса и Бена Маккаллоха, который в августе одержал победу при Уилсонс-Крик, а также трех индейских полков от «пяти цивилизованных племен», проживавших на Индейской территории. Последние (преимущественно чероки) подчинялись своим вождям, заключившим договоры о союзе с Конфедерацией в надежде обрести большую независимость в южном государстве, чем та, которую они имели в составе Соединенных Штатов. Надежда эта была весьма наивной, так как те, кто двадцатью годами ранее прогнал индейцев с земель их предков, как раз и были главным образом южанами. Как бы то ни было, с помощью индейцев ветеран индейских войн Ван Дорн намеревался «стяжать славу и послужить отечеству»: «Я должен взять Сент-Луис, гип-гип-ура!»[760]

Небольшой армией северян, стоявшей на пути Ван Дорна к югу от Пи-Ридж на границе Арканзаса и Миссури, командовал Сэмюэл Кертис, не выдающийся, но толковый выпускник Вест-Пойнта, сражавшийся с мексиканцами, а потом три срока избиравшийся конгрессменом от Айовы. Вместо фронтальной атаки на окопавшегося Кертиса Ван Дорн предпринял широкий фланговый маневр с целью перерезать коммуникации федералов и напасть на них с тыла. Бдительные разведчики северян, среди которых был и «Дикий Билл» Хикок, следили за перемещениями врага. Начав промозглым, хмурым утром 7 марта атаку, Ван Дорн увидел, что Кертис развернул фронт и готов встретить его во всеоружии. На левом фланге союзная артиллерия рассеяла индейские полки, а стрелки янки убили Маккалоха и его заместителя и взяли в плен третьего по рангу офицера южан в этом соединении, получив от атаки врага максимальную выгоду. Тем временем пехота северян на правом фланге (в трех милях к востоку), теснимая вдвое превосходящими по численности силами врага, сражалась за каждую пядь земли около Элкхорн-Таверн, на пересечении важных дорог.

На следующее утро Ван Дорн узнал, что если ты заходишь к врагу в тыл, то он также оказывается в тылу у тебя. Войска конфедератов уже нуждались в боеприпасах, но союзная армия теперь стояла между ними и их обозом. Обе армии сосредоточились в районе Элкхорн-Таверн, где заградительный огонь артиллерии федералов полностью подавил батареи южан, не имевших зарядов для эффективного ответного огня. Семь тысяч союзных пехотинцев начали наступление, достойное упоминания в учебниках по военному искусству. Атаку возглавили «немецкие» полки миссурийцев и иллинойсцев под командованием Франца Зигеля. Мятежники были опрокинуты и бежали — это было столь же бесславное бегство, что и при Булл-Ране. Хотя обе стороны потеряли по 1300 человек, битва при Пи-Ридже была самой безоговорочной победой меньшей по численности армии за все время войны. Войско Ван Дорна рассеялось по всем направлениям, и потребовалось около двух недель, чтобы собрать его вновь. Затем Джонстон приказал Ван Дорну отойти со своей 15-тысячной армией через Миссисипи к Коринту — железнодорожному узлу в северной части Миссисипи. Но им не удалось прибыть вовремя, чтобы принять участие в битве, развернувшейся около бревенчатой церквушки под названием Шайло.

II

После потери Теннесси вал критики в адрес Сидни Джонстона достиг своего пика, словно в насмешку над былыми славословиями в его адрес. Газеты обвиняли его в некомпетентности, пьянстве, даже измене. Конгрессмен от Теннесси обратился к Дэвису с просьбой отстранить Джонстона от командования. Но Дэвис не поддался таким «бездумным призывам». «Если уж Сидни Джонстон не является генералом, — сказал президент, — то нам лучше поскорее сдаться, ибо у нас больше нет генералов»[761]. Джонстон отказывался отвечать своим критикам. «В моей профессии мерилом пригодности… является успех, — признавал он в частном письме Дэвису. — Это трудно признать, но я думаю, что это правильно… Страна хочет битвы и победы»[762].

Пребывая в мрачном настроении, Джонстон не питал больших надежд на достижение этой победы. Борегар вмешался в происходящее и помог Джонстону сосредоточить под Коринтом 42 тысячи человек: 27 тысяч составляли вновь собранные части армии Джонстона и 15 тысяч подошли из Нового Орлеана и Мобила. Последними командовал Брэкстон Брэгг, раздражительный солдафон, с прибытием которого, впрочем, дисциплина в разочарованной поражением армии несколько улучшилась. Уход Брэгга от побережья Мексиканского залива лишил этот регион пехотных соединений и оставил его беззащитным перед атакой с моря, но южные стратеги считали более важным защитить Коринт, узловой пункт на пересечении железных дорог Конфедерации, проходивших по долине Миссисипи с севера на юг и с востока на запад. Борегар хотел большего: он рассчитывал совершить победный марш на север и очистить территорию Теннесси от янки. «Мы должны что-то делать, — говорил он, — или умереть в бою. В противном случае все закончится для нас очень скоро»[763]. Джонстон поддержал намерения энергичного Борегара. Они запланировали совместное наступление, чтобы вернуть Теннесси.

Поставив себе (как командующий фронтом) в заслугу победы Гранта и Фута при фортах Генри и Донелсон, Хэллек получил командование над всеми войсками Союза к западу от Аппалачей. Он послал Гранта к Питгсбург-Лэндинг на реке Теннесси, в двадцати милях к северу от Коринта, и отдал приказ Бьюэллу присоединиться к нему со своей 35-тысячной армией. После объединения двух армий Хэллек планировал стать главнокомандующим этой 75-тысячной группировки и направиться к Коринту. Однако мятежники рассчитывали сразиться с Грантом до подхода Бьюэлла. Борегар вынашивал план марша четырех корпусов по сходящимся в одной точке дорогам и подготовки войск к бою 4 апреля. Такие планы больше подошли бы бывалым солдатам, чем неопытным новобранцам и штабным офицерам. Лишь немногие из южан совершали дневной пеший переход на двадцать миль, и единицы имели боевой опыт. В этом отношении войска Джонстона напоминали федералов Макдауэлла в битве при Булл-Ране девять месяцев назад. Их действия в ближайшие несколько дней также повторяли то, как вели себя солдаты Макдауэлла. Марш южан превратился в кошмарную неразбериху и бесконечные заторы: дивизии одного корпуса заблокировали проход дивизиям другого, некоторые части свернули не туда и заблудились, а обозные повозки и артиллерия увязли в размытых проливными дождями колеях. 4 апреля конфедераты — за редким исключением — так и не появились на намеченных позициях, 5 апреля было потрачено на подход основных частей и их развертывание.

К этому моменту Борегар в отчаянии хотел отменить наступление. По его расчетам, двух дней промедления хватало Бьюэллу, чтобы присоединиться к Гранту. Также Борегар был уверен, что шум, производимый его солдатами, периодически открывавшими стрельбу, чтобы проверить, не намок ли порох, лишил