В гроте Великого Йога сочетание фигур, выступающих из боковых сторон, Удерживаются вогнутым пространством от неподвижного сидения Йогишвары на вершине космического лотоса.

Грот эпифании Великого Йога, воплотившегося как Лакулиша, установлен сзади от передней части придела на высоком постаменте из сглаженных камней. В гроте владыки йогов два скопления летящих небожителей неожиданно останавливаются, приблизившись к ореолу сияния Йогишвары, высокому нимбу, поднимающемуся от его плеч.

Шива-Лакулиша является в то же время космическим йогом, восседающим в медитации на лотосе акаши над мировым столпом; его почитают змеи в образе, изображенные подобно тому, как изображаются в сходном буддийском сюжете21. Атлетическое тело Шивы, однако, в отличие от изображения Будды расширено силой дыхания в его могучей выгнутой вперед груди. Она поддерживает непреклонную вертикаль тела Шивы и держит прямо полное овальное лицо Великого Йога в медитации. Мужественный, дисциплинированный, ненапряженный образ господствует над всеми богами, чьи фигуры входят в резонанс с недвижным Владыкой Йоги, явленным в гроте. Разрушенная скульптура дает лишь приблизительное представление о первоначальном воздействии этого владыки и учителя, йога, чья вечная победа над эго прославляется в этой пещере, Великого Йога, чье дыхание является самой жизнью в неподвижности его атлетичного тела. Он — «владыка пещеры» (Guhesvara)22. В скульптурах (Элефанта), архитектуре (Храм Кандария Махадевы, Кхаджурахо, XI в.)23, живописи24 и гимнах (Алламы Прабху)25 Шива есть властелин пещер; он обитает в пещерах (ср. ЛП 1.86.4-5; ШП II.5.44, 39-40, 58).

В свадебной сцене Шива был изображен небесным юношей, с пресуществленным телом, состоящим из осознания. Тело Шивы, убивающего демона Андхаку, в его львиноподобном благородстве оставалось орудием, не утратившим утонченности даже в самой неистовой ярости Бога.

В приделе, расположенном напротив образа Йогишва-ры (Лакулиши), однако, тотальное бытие Шивы как Ната-раджи, повелителя танцоров, пронизывает его движение.

Торжественное вращение танца вбирает в себя пространство, в котором Шива танцует и которое окружает его. Объем и изгиб полнотелой формы заключает в себе кажущуюся невесомость; нарастание, затем успокоение неистовой энергии происходит благодаря внутреннему импульсу. Лик Шивы-Повелителя танцоров сильнее, чем какой-то другой из его ликов в Элефанте, напоминает лик Татпуруши. Лицо Натараджи — лик сути танца. В нем манифестируется Верховный Шива (ср. КуП II.5.1-7).

В одной из своих правых рук восьмирукий Шива держит топор с длинной рукояткой. Свернувшаяся кольцами змея поднимает голову по направлению к Шиве. Рукоять наклонена вправо, параллельно с линией полунаклона головы Шивы. Четвертая левая рука, согнутая в локте, держит сложенную ткань — собранную, чтобы раскрыть, или, наоборот, готовую скрыть — траекторию танца Шивы. Это покрывало майи. Отдергивая его, Господь Шива по своей воле обнаруживает свое присутствие, единую реальность; или же он скрывает ее под замысловатой текстурой ткани чувственного мира. В приделе Натараджи полет небожителей сокращен и сведен к группам, напоминающим опору капителей, на которых, как кажется, покоится потолок пещеры. Божества, толпящиеся справа и слева от Натараджи, замерли, затаив дыхание. Они кажутся застывшими, каждый по своему собственному почину: высокий Картикейя, его сын, держащий посох, над ним радостно скачущий Ганеша, сын Парвати, и еще выше два небесных риши — все справа от Шивы; в то время как слева находится Парвати, а над нею Индра. Эти фигуры, развернутые вперед, а не к Шиве, — скорее части его эпифании, чем заполнение грота, в котором бог являет себя26. Плывущая невесомость объема тела, равно и покой пересекающихся плоскостей лица, свидетельствующего о полной погруженности в танцевальный транс, рисует спокойствие бога в ритме его движения, которым он втанцовывает мир в существование, а затем вытанцовывает из него.

Больше всего небожителей, прибывающих, чтобы прославить присутствие Шивы, явлено в эпифании Ардхана-ришвары. С ликованием фигуры наполняют грот сострадательного владыки. В приделе Гангадхары расположение радостных богов схематизировано; оно модифицировано в бракосочетании Шивы и Парвати. В меньшем количестве и более редко расположенные, божества-спутники и риши наблюдают танец Шивы или самадхи владыки йогов. В этих двух приделах мукхамандапы недвижность повелителя йогов встречается лицом к лицу с вечным движением главного танцора. Как состояние самопогружен-ности, так и состояние экстаза воплощены в скульптурах Элефанты. Это часть тотальности единого произведения искусства — Великого Пещерного Храма Шивы.

Никогда прежде и никогда впоследствии не бывало такого скульптурного приема как «грот», который бы прямо исходил из понимания Шивы, окруженного другими богами, проявляющимися в этом мире. Никогда прежде и никогда впоследствии не была изображена трансцендентная реальность, которая есть Шива, никогда она так не пронизывала онтологический символ его космоса, Панчамукха лингам, способный стать формой триединой головы Сада-шивы, высеченной в глубине пещеры.

Предшествует или, возможно, создана одновременно с триптихом и приделом Сундрамурти в Элефанте колоссальная стела, возможно, Шивы-Саптасварамьи, Шивы как воплощения семи главных музыкальных нот27. В невесомой массивности поднимаются стоящие фигуры Шивы, парящий тройной столб; они в четырех направлениях исходят из центрального столба, каждая фигура, каждая «нота», звучащая в ясном совершенстве, в созвучном восхождении и сиянии над поддерживающим оркестром ган у подно-зкия стелы. Образ Шивы-Саптасварамьи, Шивы как семи музыкальных звуков— музыки сфер — уникальный в его иконографии и форме, является другим продуктом понимания Шивы, которому придал форму исключительно одаренный скульптор. Изображение это почитается в Пареле, пригороде Бомбея.

Стиль этих шедевров принадлежит региону Конкана возле Бомбея; стилю покровительствовала династия Ка-лачури, почитавшая Шиву28.

Шиваитские скульптуры, выполненные в Конкане под покровительством династии Калачури, предвосхищались буддийскими пещерными скульптурами Деккана под покровительством Вакатака (Vakataka). Это заметно в шива-итской пещере Иогешвари в Амболи близ Бомбея, которая создана ранее, чем Элефанта. Вскоре спокойный и уравновешенный характер стиля Вакатака оказал влияние на скульптуру, что можно видеть в пещере Иогешвари; но также он наложил отпечаток на творческое качество этого стиля — качество глубокой преданности, выраженное тончайшей моделировкой, как в буддийской Пещере III, в Ау-рангададе, высеченной в скале, наполненной динамичным величием и способностью передавать сверхчеловеческую реальность Шивы.

Внутренний импульс зримо изобразить понимание Шивы был поддержан качествами, особо характерными Для западноиндийской скульптуры, соединенной со скульптурой традиции Вакатака. Эти качества были преувеличены, когда уже во II веке29 в Канхери (близ Бомбея) проявились бесстрастная весомость и некий натурализм, стимулированный индийским возрождением памяти об эллинизме. Слияние этих двух компонентов вызвало к жизни образцы западноиндийской скульптуры, напоминающие таковые из Самаладжи и других мест в Гуджарате и Раджастхане30. В некоторых скульптурах пещерного храма

Йогешвари, так же как в Элефанте, убедительно и натуралистично смоделированная «осязаемая плоть» отличает изображения, такие как Харихара (Йогешвари) и Дурга (Элефанта)31. К этим средствам, находящимся в их распоряжении, скульпторы Конкана добавили несколько компонентов в стиле, имеющем новую