в их мир. Парень сумел это сделать, когда граница двух пространств оказалась пересечена прибывающим «нечто».

Зверолюд видел, как вместе с осколками, воссоздающими на расчищенной от растительности территории Великого леса чудовищный клык, к небу поднимался сгусток черного огня, во тьме которого бесследно исчезал свет.

Ирбис взглянул в него, и парню показалось, будто нечто, не имеющее разума, смотрит на него, зрит в душу, познает и изучает. Никакого видения не предстало перед взором, подобного тому, что показали глаза пепельного эльфа. Ничто не звало, не обращалось к любопытному наблюдателю. Оно лишь давало понять самим фактом своего существования, что пришло в этот мир.

Буйство магических сил нарастало, сплавляя воедино два фрагмента реальности. Парень чувствовал увеличивающееся давление. Начинала кружиться голова. Боясь случайно свалиться вниз, во тьму, полную порождений пепла, пятясь, он отполз назад. Подступила дурнота. Думать становилось всё сложнее и сложнее. Сознание ускользало. Развернувшись, на четвереньках, он добрался до ближайшего дерева, крепко обхватил руками ствол и наконец-то позволил себе лишиться чувств.

* * *

Когда Ирбис очнулся, солнце почти зашло, окрасив горизонт лазурью. Действие магии к этому моменту уже завершилось. Мальчишка так и лежал на животе, растянувшись по зелёной травке в обнимку с деревом. Никто его не тревожил. Вновь осознав себя, моментально вспомнив произошедшее, юноша перевернулся на спину и, приподнявшись на локтях, уставился на каменное плато, заменившие поглотившую часть леса тьму. Посреди него к небу тянулась подобная клыку чёрная башня, своей острой вершиной вполне способная коснуться облаков. Поверхность её покрывали редкие окна. Лишь у самой вершины виднелся выступ, напоминавший балкон. Массивные каменные двустворчатые ворота, украшенные вырезанными прямо в них какими-то сейчас не различимыми узорами, к основанию которых вела небольшая, но широкая лестница, оказались настежь распахнуты.

Зверолюд был тут далеко не один. От стен башни тянулись фиолетовые дуги молний, образуя на земле и в небе многочисленные разломы, из которых непрерывным потоком пребывали порождения пепла. Виденной ранее в лесном посёлке звероподобной мелочи тут совсем не было. Приходили лишь особи, модифицированные специально для боя.

Покрытые вплавленной в плоть бронёй, двухметровые воители выстраивались в колонны и ровным строем отправлялись в лес. Валя деревья, сотрясая землю своей поступью, медленно шло огромное черепахоподобное обугленное создание размером с трёхэтажный дом. Четырехметровые гиганты один за другим устремлялись на поиски сражений. За ними следовали шестиногие живые осадные орудия. Крылатые твари заполонили небо. Многочисленные слуги пепла, кто пешком, а кто и верхом на тлеющих тварях, вели в бой ранее не виданных чудовищ. Армия Пепла прибывала, суля гибель эльфийскому царству.

Поднявшись на ноги, юноша пять минут просто стоял на месте и глубоко дышал, успокаивая разбушевавшиеся эмоции, нервы и чувство вины за содеянное. Прибывающее, рвущееся в бой войско обходило его стороной. Даже проходившие мимо слуги пепла удостаивали мальчишку разве что заинтересованных взглядов. Никто из них не пытался начать разговор.

Медленно парень пошёл навстречу движущейся армии, стараясь обходить большие группы монстров. Чудовища тоже сторонились носителя созданного богиней лука. Риска быть ненароком растоптанным для низкорослого путника не существовало. Зверолюд шёл на другой конец каменного плато, намереваясь поскорее покинуть пределы Великого леса.

Времени это обещало занять немало. Наступили сумерки. Почти час ему потребовался только на то, чтобы, обходя чудовищ, поравняться с башней. Назад он не смотрел и не видел того, что, со свистом врезавшись в её центр, расцвело ярким огненным цветком на черной поверхности. Почти сразу за первым прогремело ещё четыре взрыва, не оставивших ни следа на исполинском строении.

Вокруг начали падать разорванные в клочья туши крылатых бестий, попавших под удар. Одна из таких рухнула на землю перед ногами молодого путника, избежавшего участи случайно оказаться погребенным под горой мяса.

Частично отключившийся от реальности парнишка запоздало осознал, что рядом происходит что-то не то. Он посмотрел в сторону источника шума, заметив только рассеивающиеся клубы дыма возле не поврежденного Клыка. Осмотревшись вокруг, не удалось увидеть ничего, кроме полчищ монстров, продолжавших пребывать через порталы. Внезапная атака не смогла помешать переброске войск Пепла.

Задрав голову, на востоке Ирбис заметил плывущую по небу огромную голубую рыбу, окружённую полупрозрачной сферой, о которую бились стаи крылатых чудищ. Именно там сейчас мелькали вспышки взрывов, моментально испарявших попадающих в них порождений пепла. «Левиафан» эльфов вступил в бой.

Округу огласил пронзительный рёв. Юноша нашел взглядом и его источник: у самой вершины башни из большого круглого фиолетового разлома высунулась обугленная, покрытая сетью огненных прожилок голова дракона, а затем из портала вывалилось и всё его тело. В падение расправив крылья, здоровенное чудовище воспарило в небо. Оно совершило всего один круг вокруг Клыка, прежде чем с единственного балкона у самой вершины строения на его спину запрыгнула фигура с копьём.

Дракон устремился к «Левиафану». К его всаднику от башни потянулись многочисленные фиолетовые молнии. В то же время замерцали лишившиеся части подпитки порталы. Один из них схлопнулся, располовинив проходившее в это момент через него чудовище.

Драконий всадник, являвшийся лордом пепла Истаилем, метнул свое заряженное магией, покрытое фиолетовым сиянием копьё в «Левиафан». Пущенный с ужасающей силой снаряд быстро настиг цель и с лёгкостью пробил полупрозрачный щит. Сверкнул мощный взрыв, разорвавший на части правое крыло-плавник.

Боевая машина накренилась влево, но, не потеряв высоты, оставляя за собой черный дымный след, восстановив пробитый сегмент полупрозрачного щита, начала разворот, пытаясь отступить. Дракон и его всадник, создавший себе новое копьё из пролетевшего рядом монстра, устремился в погоню.

Наблюдавший за воздушным сражением Ирбис только и мог думать, что: «Для этого Самди эльфам помогал? Чтобы они в безнадёжный бой ввязались и все погибли? Или чтобы этот бой вообще состоялся? А может, и нет… Не пойму, что у него на уме. Он вроде как помогает, но при этом вредит. Не пойму… У эльфов в „Левиафане“ вообще есть шансы на победу в этом бою? Чего они сюда одни прилетели? Где те пять наконечников стрел?.. Спросить Самди?.. Нет. Он мне так все усы повырывает…