— Этот лохматый чего-то стоит...

— Стоит того, что о нем рассказывают, — добавил второй.

Горный Волк пригнулся, глаза его как два отравленных кинжалауперлись в лицо Мрака.

— Ты умрешь не сразу! Я брошу тебя в пыль с перебитыминогами и руками...

С ревом он обрушивал тяжелые удары, стараясь сокрушить,повергнуть, вбить противника в землю. Кисти рук Мрака занемели, он едваудерживал палицу обеими руками. Рана на лбу открылась, соленое чувствовал и нагубах, а Волка видел сквозь красный туман.

Он с трудом увернулся от разящего меча, ударил Горного Волкапалицей по руке. Тот лишь оскалил зубы, Мрак едва успел заметить над головойблеск металла и, даже прикрывшись палицей, ощутил как она рухнула ему наголову. В глазах вспыхнули звезды. Он упал на спину, сквозь кровавый туман вглазах видел как надвигается чудовищная фигура, видел злую усмешку наотвратительном лице, видел как поднимается меч для последнего удара...

В последний миг отчаянно дернулся вправо, лезвие ударило вкамень, оглушив визгом металла по камню. Бок опалило болью. Он с трудомподнялся на колени, выдержал удар меча, выставив обеими руками над головойпалицу, руки онемели по локти, кое-как поднялся на ноги, и тут же страшный ударбросил его на землю. Он ударился головой о каменную стену. Волк с ревомнадвигался, Мрак закрылся палицей, выдержал еще пару ударов, в ответ сумелударить сам, смутно слышал чей-то крик, но тут же страшный удар бросил его наземлю. Он поднялся, и снова в голове взорвалось от грохота и жуткой боли.

Он все поднимался, избитый и окровавленный, и в толпепотрясенно молчали. Наконец поднялся с измочаленной палицей только в однойруке, а другая, залитая кровью и обезображенная, бессильно висела вдоль тела.Кто-то из артанцев не выдержал:

— Такого бы да на нашей стороне!

— Да уж...

А Шулика пробормотал:

— Это мы можем быть на его стороне или не на его.

Когда Мрак поднялся в десятый или одиннадцатый раз, средиартанцев пробежал говор:

— Он из бронзы, что ли?

— Куда там бронзе... уже б сломался.

— Что за... человек ли вообще?

— Человек, — ответил голос Шулики. — Как раз он — человек.

Мрак тряхнул головой, и капли крови на мгновение очистиливзор. Волк надвигался ухмыляющийся, огромный, несокрушимый. Внезапно к Волкусзади подошел Шулика. Рука артанца властно схватила Горного Волка за плечо.

— Погоди!

Волк раздраженно дернул плечом:

— Чего еще?

— Мои воины требуют жизни для этого человека.

Волк вскинул брови:

— Жизни?

— И свободы, — добавил Шулика, вспомнил про обещание Волкабросить варвара в пыль с перебитыми ногами и руками. — Пусть уходит... какесть. Если не умрет от ран, что случится скорее всего, то, значит, и наши богижелают ему жизни.

— Что? — взревел Волк.

В ярости он стал еще выше ростом, раздался в плечах, и видего был ужасен, как у самого бога сражений. Устрашенные артанцы однако подвижению руки Шулики выставили копья. Острия почти упирались Волку в грудь.Другие взяли наизготовку боевые топоры.

— Пусть уходит, — повторил Шулика настойчивее. — Их былодвое. Один ценой жизни защитил кордоны Куявии, второй только что защитил еечесть. Убив его, мы потеряем больше.

Волк, казалось, вот-вот кинется на артанцев. Глаза егополыхали огнем, лицо дергалось. С трясущихся губ потекла желтая пена. В глазахросло и ширилось безумие. Рука крепче стиснуло рукоять меча, и Шулика повторилгромче:

— Пусть уходит. Ты сразишься, когда он будет стоять наногах. Нет чести в победе над раненым не тобой. А у тебя есть другая задача.

Мрак видел как огромным усилием воли Волк взял свою ярость вкулак. Взгляд очистился от сумасшествия, и Мрак внезапно понял, что хотелсказать Шулика. Да, границы Куявии подтверждены. Артания не получит ни пяди ееземли. Но в самой Куявии трон может занять более дружественный к Артании царь!

В гудящей от боли голове Мрака мелькнуло только одно имя.Если Волк сейчас убьет Додона и его слуг, то Светлане не уйти от его рук.

— Нет, — прохрипел он. Выплюнул сгусток крови размером скулак, прохрипел громче. — Нет... Я не дам этому трусу уйти от боя.

Артанцы зароптали, а Волк повернулся как ужаленный:

— Я трус?

— Подлейший, — пошептал Мрак. — Сражайся.

Шулика тревожно посмотрел вокруг, лица артанцев былихмурыми, сказал торопливо:

— Ты — герой, признаю. И ты сразишься с ним... потом.

— Нет, — качнул головой Мрак. — Это подлейший из людей. Егоне женщина породила. И долг каждого на свете — сражаться с ним. Не откладывая.

Мальчонка из толпы бросился к Мраку, с плачем попыталсявыпихнуть его из круга. Мраку показалось, что он узнал малыша, хотя в гудящейголове был только горячечный туман. Обезумевший от ярости Волк, по губамкоторого пена потекла еще гуще, ухватил мальчишку за волосы с такой яростью,словно дотянулся до самого Мрака, поднял в воздух. Ребенок кричал от боли,колотил Волка по груди кулаками, бил ногами. Волк, продолжая хохотать, швырнулего оземь, наступил ногой. Все слышали как хрустнули тонкие детские косточки.

В толпе ахнули, заплакали женщины.

— Ты не человек... — повторил Мрак. — И не женщина тебяпородила, гад ты ползучий!

Кто-то из артанцев протянул ему свой топор. Мрак отбросилпалицу, от нее остался лишь обломок, сжал рукоять топора обеими руками, шагнулвперед и обрушил удар на врага. Волк даже не пытался закрываться щитом,небрежно подставил меч, в глазах было торжество и ярость. Острие ужеповорачивалось в сторону противника, суля наконец-то смерть.

Топор Мрака звякнул о меч, тот с леденящим душу трескомпереломился. Затем был треск: острое лезвие разрубило на груди Волка доспех. Раздалсястрашный крик Волка, от которого вздрогнули стены. В мертвой тишине потрясенныхлюдей слышалось хриплое дыхание Мрака. Залитое кровью топорище выскользнуло изладони, он сам едва держался на ногах, шатался, глаза его неверяще смотрели наВолка.

Тот снова вскрикнул страшно, топор торчал из его широкойгруди, вбитый до половины лезвия словно в дубовую колоду. Обеими руками Волкухватился за топорище, с ужасным воплем выдернул. Из глубокой раны плеснуластруя горячей крови шириной в ладонь. Она падала на каменные плиты,разбрызгивалась, заливала ямки, а Волк на глазах бледнел, лицо заострялось. Вглазах было неверие.