— Стараешься оттянуть смерть?.. Ну-ну, старайся. Где твойлук? Только не скажи, что остался где-нибудь в горах. Иначе полетишь верхкопытами сейчас же.

— У меня есть в горах лук, — подтвердил Гонта, — но егомладшего братишку я захватил, когда ехал на этот пир. Он остался в покоях, чтоотвели нам, как гостям.

Горный Волк движением руки отправил двух воинов вниз. Тепрогрохотали сапогами, слышны были их грубые голоса, грохот падающей двери,женский крик, злой хохот. Потом слышны были все новые голоса, полные страха иболи, они отдалялись, и Мрак понял, что воины почти добрались до их покоев, апо пути избивали встречных, а то и просто убивали всех, до кого доставали ихтопоры.

Потом внизу загрохотали приближающиеся шаги. Артанцы неслилук Гонты вдвоем, в их глазах было безмерное удивление. Горный Волк сам взяллук, видно было как напряглась его рука, удерживая чудовищный лук на весу:

— Младший братишка, говоришь?.. Ну-ну. Хочешь сказать, чтоесть и крупнее?

— Есть, — подтвердил Гонта насмешливо.

— Ну-ну, — повторил Горный Волк, в голосе уже не былопрежней уверенности. — Но даже из этого лука стрелять невозможно.

— Да ну? — спросил Гонта насмешливо.

— На такой лук никто не набросит тетиву.

Гонта бросил насмешливо:

— Ты прав. Ни тебе, ни твоим червякам не натянуть.

Он отнес лук в угол, набросил на один конец странную чернуютетиву с петлей на конце, упер одним концом в щель между плитами пола. Всенапряженно смотрели как он навалился всем телом на верхний конец. Горный Волккивнул понимающе, когда Гонта к своему весу еще и уперся в выступ наверху — какни тяжел, но своего веса не хватит.

Наконец лук затрещал и начал сгибаться. Лицо Гонтыпобагровело, лоб покрылся мелкими бисеринками пота. В мертвой тиши деревоскрипело, противилось, но гнулось. Мрак ощутил, что он как и все, задержалдыхание, глаза не отрываются от поединка человека с необыкновенным луком.

В последнем усилии Гонта набросил петлю на второй конец.Тетива грозно загудела как рассерженный шмель. Шулика спросил тихо:

— Что за странная тетива?

— Царица поляниц дала свои волосы, — ответил Гонта, голосего дрогнул, изломался. — Любая тетива рвалась как гнилая нитка!

Горный Волк был зол, губы его дергались как у припадочного.Закричал бешено, выкатив глаза, огромные как яблоки:

— Хватит болтать! Ну-ка, сумей еще натянуть тетиву на самомлуке!

Мрак протянул Гонте тулу с его гигантскими стрелами. Гонтазамедленно выбирал, щупал перья в расщепе, они примотаны белой нитью и залитывоском, дело женских рук, а глазами время от времени встречался с глазамиМрака.

Будь готов, читалось в его взгляде. Я стреляю не толькодалеко, но и быстро. Пока будут следить за полетом стрелы, второй бью как зайцаГорного Волка, третьей — Додона. Если успею, то и Шулику с его гололобымиартанцами. А ты старайся не попасть под мои стрелы. Схвати кого сумеешь,подомни на пол, пока мои бронзоклювые будут сеять смерть...

Подомну, пообещал Мрак взглядом. Не одного — троих, а то ипятерых подомну. Уже давно рассердили. Мы им сейчас устроим кровавый пир насвежей воздухе. И летать поучим, благо башня высокая.

Гонта встал между каменных зубцов. Впереди и внизу улица,крыши домов, дальше виднеется городская стена, а за ней вьется дорога,постепенно уходя вдаль, а почти на виднокрае синеет узкая серо-голубая полоска.По той реке и проходит кордон между Куявией и Артанией.

Когда он наложил стрелу на тетиву, Шулика обратился кДодону:

— Ну, царь? Ты подтверждаешь, что отныне граница будет там,куда упадет стрела?

Додон сглотнул ком в горле. Лицо было землистого цвета, носзаострился, он был похож на живого покойника.

— Да, — прохрипел он, глаза его избегали встречи с глазамиГонты. — Подтверждаю...

Шулика потер руки:

— Прекрасно! А ты, герой, разве не собирался этот царьпредать тебя позорной смерти?

Гонта пробурчал:

— Нет, он позвал меня, чтобы дать пряник.

— То-то, — сказал Шулика еще довольнее. — У тебя нет нуждыего любить и защищать, верно? Отомстить — другое дело.

Гонта подул на перо, распушивая, посмотрел вдоль стрелы:

— Ну-ну.

— А то, — продолжал Шулика, — что тебе лучше всего пуститьстрелу в другую сторону. Ха-ха!.. Например во двор. Чтобы граница пролеглапрямо через царский дворец. Лучше... ха-ха-ха!.. через спальню царицы и еедочерей...

Горный Волк заржал как конь, с соседней башни с тревожнымкарканьем взвились вороны. Артанцы смеялись так, что оружие падало из рук. Мраквстретился глазами с Гонтой, тот сверкнул черными глазищами предостерегающе: несейчас. Когда все будут вести взглядами первую стрелу, тогда и начнем кровавыйпир.

Смех начал стихать, Гонта ответил коротко:

— Не пойдет.

Шулика даже отшатнулся:

— Почему?

— Я куяв.

Додон перевел дыхание, слышно было как стучат его зубы.Шулика раздраженно нахмурился:

— Никогда не понимал этого... этого чувства. У нас,артанцев, кочующих со стадами по необъятной степи, весь мир — родина. Нетрабской привязанности к одному уголку. Как там у вас: всяк кулик свое болотознает?.. Ладно, тогда я тебе дам золотой. Даже два.

Гонта шевельнул плечом, не ответил. Лук держал на вытянутойправой, левой рукой насадил расщепленный торец стрелы на тетиву. Шулика явноощутил неуместность своего предложения, а Додон выкрикнул жалко:

— А я дам тебе свободу... стада... право грабить адорогах... и вообще, что пожелаешь!

Гонта начал медленно оттягивать тетиву. Лук легонькоскрипнул, концы чуть-чуть начали загибаться назад. Мертвая тишина воцарилась набашне, даже Горный Волк и Шулика смотрели, вскинув брови.

Cкрип стал громче. Гонта напрягся, и Мрак впервые увидел вполной красе насколько чудовищно сильны руки вожака разбойников, и почему унего настолько широка грудь и могучие плечи с глыбами мышц на спине. Сейчас всеэто вздулось, напряглось, но в мышцы приливала кровь, они все увеличивались вобъеме, грудь все раздавалась и раздавалась в стороны, выступили новые жилы,натянули кожу.

Лук протестующе скрипел, и Мраку казалось, что так жескрипят от натуги и напряженные мышцы Гонты. Он медленно багровел, жилывздулись на лбу, шее, жутко бугрили кожу на висках. Дыхание, которое вырывалосьсо свистом сквозь зубы, разом оборвалось. Лицо окаменело, Мрак услышал как вмертвой тишине за башней вжикнула муха, да кто-то из артанцев переступил с ногина ногу.