– Они все еще у вас?

– Ну… если они и есть, то должны быть в той библиотеке, но так ли это? Кажется, после войны я их не видела.

– Вот как… В то время, когда вы потеряли с ним связь, сколько лет было Сугано-сану… нет, на сколько примерно он выглядел?

– Ну-у, он был старше меня на семь или на восемь лет, так что на тот момент, пожалуй, ему должно было быть пятьдесят пять или пятьдесят шесть… но, если так посмотреть, он странно состарился. Выглядел так, будто уже преодолел склон своего шестидесятилетия.

Взгляд Кёгокудо на мгновение стал острым и пронизывающим, после чего он почтительно кивнул пожилым супругам.

– Я все понял. У меня больше нет вопросов. Я спрашивал лишь о вещах, о которых тяжело говорить и которые вам не хотелось бы вспоминать. Простите меня за мою бестактность. Следователь Киба, господин и госпожа Куондзи, судя по всему, довольно сильно устали, поэтому, я полагаю, на этом их лучше было бы отпустить. Разумеется, решение остается за полицией.

– Эй, не обрывай все так внезапно! Я пока что совершенно не представляю, что к чему.

– Не беспокойся об этом. Поскольку я уже в общем и целом понял сущность этого дела, я объясню тебе после того, как они уйдут. Эти люди не знают ничего сверх того, что уже рассказали нам. Дальнейшие расспросы будут для них только пыткой.

Старик поднял дрожащую руку:

– Постой. Как тебя…

– Прошу прощения. С прошлого вечера я не представился. Меня зовут Акихико Тюдзэндзи, – в ответ на вопрос директора клиники подчеркнуто медленно отрекомендовался Кёгокудо.

– Тюдзэндзи-кун, ты говоришь, что тебе понятно общее содержание этого дела. Если так, то не мог бы ты позволить нам выслушать правду? Нет… мы должны ее услышать. Да, Кикуно?

Пожилая женщина уже не плакала. Больше не было ни гордой жены самурая, ни управляющей делами клиники с долгой и славной историей, ни женщины, которая несла на своих плечах груз судьбы с древним проклятием и наследственной одержимостью, – осталась лишь состарившаяся мать, уставшая от слез.

– Бывает и такая правда, которую лучше не знать.

– Все равно мы рано или поздно ее узнаем.

– То, что я сейчас скажу, может быть для вас очень жестоко, особенно для вашей жены.

– Что ж, мы к этому привыкли.

– Вот как…

Кёгокудо окинул взглядом всех собравшихся в комнате и тяжело вздохнул. Затем посмотрел на меня.

Я не хотел этого слышать.

Теперь мой друг в своей обычной логичной и систематичной манере собирался рассказать о том, что сделала она. Хотя все, кто находился в той комнате, уже и так это понимали.

– Кто же доставил письмо Рёко-сан, адресованное Макио-куну, я до последнего не мог этого понять, – словно смирившись с необходимостью рассказывать, начал Кёгокудо. – В его дневнике было написано, что письмо принес «старик». Сначала я подумал, что это был Токидзо-сан, но он совершенно не подходил. В то время ему было сорок с небольшим; он был слишком молод даже для того, чтобы назвать его пожилым. К тому же совершенно невозможно было представить, чтобы искренне преданный и верный Токидзо-сан, узнав такую тайну, не передал бы ее вам.

– Совершенно верно. Что до Токидзо, то… если б он знал, то первым делом пришел бы сообщить нам. Но, Тюдзэндзи-кун, в то время в нашем доме не было ни одного старика. Люди старшего поколения уже давно умерли. Я был самым старшим…

– Может быть, это был Сугано-сан?

– Сугано?.. Но ведь он был не в том возрасте, чтобы называть его стариком… нет… ну, с точки зрения незнакомых людей, Сугано, может быть, и выглядел как старик… однако с чего бы это был он?

– Я думаю, что Сугано-сан был тем, кто нажал на спусковой крючок этого происшествия, – уверенно сказал Кёгокудо.

– Что именно, по-твоему, сделал Сугано?

– Поскольку на сегодняшний день с момента исчезновения его самого прошло более десяти лет, никаких доказательств не должно было остаться. Поэтому все, что я скажу, не выходит за пределы логических рассуждений. К тому же, касаемо личности врача по имени Сугано, я располагаю лишь той ничтожно малой информацией, которую только что от вас выслушал. Тем не менее эти крупицы информации, сведенные воедино, наводят на мысль об одной возможности, которая неожиданно подтверждает мое предположение. – Кёгокудо вытащил руку из-за пазухи кимоно и привычным жестом задумчиво потер подбородок. – Во‐первых, Сугано-си выглядел старше своего настоящего возраста. Если он выглядел старше шестидесяти лет, то мог показаться Макио стариком, из-за чего тот использовал в дневнике это выражение. Нельзя сказать, чтобы оно было неподходящим. Затем есть также вероятность, что предметом его извращенного сексуального влечения были маленькие девочки. Поскольку это не столь уж редкая природная склонность, раз уж возникли слухи, за ними, вероятно, стояла некая соответствующая действительность. Также его интересовали старинные книги. Кроме того, он был лечащим врачом Рёко-сан. И в довершение всего он исчез тотчас после того, как Макио-кун пришел делать брачное предложение.

– Да разве во всем этом есть хоть какая-то связь? – саркастически заметил Киба. – Выглядит как кучка разрозненных фактов.

– Давай предположим, что Сугано-си действительно был человеком, имевшим вышеупомянутую противоестественную склонность. Возможно, степень ее выраженности не могла стать причиной порицания со стороны окружающих, но, по крайней мере, в свете обычного современного здравого смысла подобная постыдная склонность была бы заклеймена как аморальная. По этой причине, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности, ему приходилось совершать поступки, близкие к преступлениям.

– Ну-у… скорее уж не близкие к преступлениям, а самые настоящие преступления.

– Если б он дотронулся до одной из своих пациенток, это могло бы стать для него фатальным и означало бы конец его карьеры. Но возникновение дурных слухов свидетельствует о том, что он не мог справиться со своими желаниями. Это не те наклонности, которые можно сдерживать или исправить.

– Это тоже верно.

– Итак, Сугано-си придумал план. Его жертвами были дети. Что бы он с ними ни делал, если б он только смог заставить их все забыть, ничего не открылось бы, верно?

– Какая разница, были ли его жертвами дети, если они ничего не помнили? Если б они и не были детьми, все равно ничего не выплыло бы. Однако, будь подобное возможно, повсюду то и дело происходили бы изнасилования. В мире полно бессовестных извращенцев.

– Семья Куондзи с давних пор имела опыт изготовления натуральных лекарств из трав. На территории клиники и сейчас густо произрастает множество лекарственных растений. Методы очистки действующих веществ и производства лекарств также передавались из поколения в поколение. Я не ошибаюсь?

– Да, это действительно так, – признала госпожа Куондзи, – однако бо́льшая часть этих знаний была утеряна с уходом старшего поколения. Мой муж изначально был хирургом, и ему не нравились подобные вещи.