– Хмм… – протянул Киба. – Все это, как мне кажется, звучит слишком уж складно. Медсестер вы тоже уволили для того, чтобы они держали рты на замке?

– Нет, они… судя по всему, вся эта зловещая атмосфера действовала на них гнетуще, и они уволились добровольно.

– Но при этом, когда они уходили, вы выдали им весьма значительные суммы денег, разве нет? Даже позаботились о том, чтобы подыскать им новую работу, как я слышал.

– Деньги выдала им моя жена… как управляющая делами клиники. С трудоустройством мы им помогли просто по доброте душевной.

– Я… хотела таким образом перед ними извиниться. Потому что все они трудились изо всех сил и были хорошими медсестрами.

– Извиниться, вот как…

Судя по всему, Кибу ее объяснение не убедило. Однако к тому моменту для обоих пожилых супругов уже не было смысла в даче ложных показаний.

– Что насчет медсестры по имени Сумиэ Тода? Судя по всему, она знала, что преступницей на самом деле была ваша дочь. Может быть, Сумиэ попыталась ее шантажировать… получила дозу лекарства и была убита?

– А-а… Сумиэ-сан умерла? У себя… в Тояме?

– Здесь, в Икэбукуро. Не знали?

– Я даже не знала о том, что она вернулась в Токио. Я была уверена, что она работает в клинике в провинции… я знала только это…

– Я тоже не знал, – пробормотал пожилой врач. – Я потрясен. Умерла, значит… Бедная девочка…

– Вы правда не знали? Так, значит, факта вымогательства не было? – Обхватив руками голову, Киба уставился в пол.

Искоса взглянув на него, Кёгокудо спросил:

– Сумиэ-сан и Рёко-сан, случайно, не были близки?

– Ох, Сумиэ-сан была немного со странностями… но, несомненно, когда Рёко болела, она всегда с ней сидела и хорошо за ней ухаживала. Поэтому, возможно, она была ближе к Рёко, чем остальные медсестры.

– В самом деле? Вот как… – Услышав этот ответ, Кёгокудо закрыл глаза. Судя по его виду, он о чем-то размышлял.

Кикуно, хотя никто больше не задавал ей вопросов, вновь начала рассказывать:

– Когда я кое-как добилась того, чтобы заявления были отозваны, я вздохнула с облегчением, но… я совершенно не представляла, как мне поступать дальше. Деньги тоже мало-помалу таяли на глазах… пусть не было никаких конкретных улик того, что было сделано, или какого-нибудь решающего свидетельства, которое привело бы к нашей погибели, раскол внутри семьи становился лишь глубже и глубже, и так, в томительном и безрезультатном ожидании, окончился год. Затем, сразу после Нового года, исчез Макио-сан. Хотя в действительности он умер… а потом обнаружилась беременность Кёко. Тогда, десять лет назад, все было в точности так же. Я подумала, что это, вне всяких сомнений, подстроил Макио-сан. Он пытался подвергнуть Кёко тому же, что сотворил с Рёко, а похищение младенцев было прелюдией к этому. Однако, сколько бы ни спрашивала, я ничего не могла вытянуть из Рёко. Кёко, у которой день за днем увеличивался живот, была в точности как Рёко десять лет назад. Я не хотела даже думать о том, чтобы второй раз совершить подобное, не хотела заставлять ее пройти через это. Но…

– Ну конечно… – проговорил Киба. – Вот почему Рёко распорядилась переселить свою младшую сестру в то же здание, где сама находилась во время своей беременности. Место, где изначально жила Кёко, откуда исчез ее муж, – что ж, полагаю, в этом-то и была причина переезда.

– Я… потому я так и боялась, и не приближалась к тому зданию. Мне не раз снились сны о Кёко, беснующейся в точности как Рёко десять лет назад, и о том, как я убиваю ее безголового младенца. Однако, по правде, прошло бы девять месяцев, и, каким бы ни был их исход… хорошим или плохим… все должно было закончиться. Но это не закончилось. Ребенок не родился. Эта аномально длительная беременность так меня замучила, что я перестала заглядывать в будущее. Тогда я прокляла ненавистного мне Макио-сана… Какая же я глупая женщина, верно? Какая же я глупая мать…

Произнеся последнее слово, пожилая Кикуно Куондзи издала беззвучный всхлип, сотрясший ее тело подобно судороге, и снова заплакала.

Кёгокудо, долго стоявший в задумчивом молчании, дождался, когда Кикуно завершит свой рассказ, после чего тотчас поднял глаза и сделал шаг вперед, встав прямо напротив директора клиники.

– Полная и истинная картина происшествия уже практически видна. Она походит на пазл-головоломку. Осталось разгадать еще один фрагмент, и тогда мы сможем ясно понять, что изображено на целостной картине. Господин директор клиники, тот врач-педиатр по фамилии Сугано, – что он был за человек?

У директора клиники был усталый взгляд инвалида; его губы, приобретшие болезненный фиолетовый оттенок, дрожали, но тем не менее он все еще отчаянно пытался рассуждать рационально.

– С‐сугано… раньше педиатрическим корпусом заведовал мой сэмпай – старший друг, который окончил тот же медицинский университет, что и я, несколькими годами ранее. Сугано был его однокурсником. Сначала он помогал нам лишь в экстренных случаях. В седьмом году эпохи Сёва мой сэмпай умер – так и вышло, что Сугано заступил на его должность. Да… он без разбора интересовался всем, что касалось истории этой семьи, передававшимся из поколения в поколение старинным собранием книг, вечно сидел в теперешней библиотеке, которая тогда была не обустроена и больше походила на глинобитный склад, все время заходил туда и выходил обратно. Он слишком часто просил его то впустить, то закрыть за ним дверь, так что в конце концов я, естественно, передал ему ключ от книгохранилища. Вот и всё.

– Очень интересно… Каким он был по характеру?

– Нельзя сказать, чтобы у него была очень хорошая репутация. Поэтому, даже когда он исчез, мы его не разыскивали.

– Что именно было не так с его репутацией?

– Он трогал детей… девочек. Был склонен к дурным безнравственным забавам. Ну-у, все это были только слухи… Но мир велик, и в нем есть всякие бессовестные люди, которые испытывают низменные чувства к несовершеннолетним детям. Может быть, это была и правда. Но сейчас этого уже не узнать.

– Лечащим врачом-педиатром Рёко-сан был, случайно, не Сугано-сан?

– Да, верно. Когда она была еще совсем маленькой, ее осматривал наш прошлый педиатр… тот мой сэмпай; но после того, как он умер, это делал Сугано. Правда, совсем недолго.

– Вот как, понятно… Кстати, госпожа: свиток с секретными рецептами снадобий, который фигурирует в предании об убийстве паломника, рассказанном Томико-сан, действительно существует?

Кикуно со вздохом подняла голову. Она выглядела опустошенной.

– Свитка… свитка не было, но я точно помню, что видела копии каких-то тайных медицинских текстов. Поскольку они были довольно старыми… кажется, они хранились в ящике из павлонии[131]. Но я не знаю, что в них было написано.