же звучащий во тьме

мой крик, механически или —

пропащей душой испускаю.

Бесчисленные мертвецы просторных кладбищ,

склонившись каждый

над конвейером своим, трудяги

из отнятого гнева и тоски

одежду производят и ботинки.

Все это ты и носишь на себе.

27 сентября 2005

Источник: "Между черным и белым", 2017

Написанная Богом весть... ("Ты — Богом посланная мне весть...")

Ты — Богом посланная мне весть,

Так я для матери своей был Богом посланною вестью.

Тебе лишь по душе, когда в своих руках тебя читаю,

Пусть столько глаз в тебя пыталось заглянуть.

Благодаря тебе мне Бог напишет весть еще одну —

То наше чадо.

Лишь покидая мир, все эти письма ты вернешь Ему

с признательностью —

В тот день десятки тысяч ног и на меня

наложат тяжкие почтовые печати,

но лишь печать, что ты на лбу запечатлеешь,

Лишь та имеет силу.

28 июня 2006

Источник: "Между черным и белым", 2017

"Щель (Три части)"

3. Прорезь крыльев ("После ливня мы заново сойдем на сушу...")

После ливня мы заново

сойдем на сушу. Повисли на деревьях

молнии, пущенные громом,

как капельки на шелковом платке,

на солнечном свету ты отряхни платок,

и все равно не осветить их тени.

Мы смотрим на ползущих муравьев,

как огибают камни и коренья,

Их путь не выдумаешь, порой их ход прервет вода,

И ты услышишь, как замерли твои шаги.

За мною следы на грязи

Внезапно высохли, как слезы на глазах.

И тени, как воспарившие внезапно птицы,

колеблется лишь между крыл просвет:

И ветер проникает в эту прорезь,

 совсем как чудом уцелевшего взор.

Источник: "Между черным и белым", 2017

"Слишком оборванные строфы (Десять стихотворений)"

9. Зимнее солнцестояние ("Я вымыться спешу пред закатом...")

Я вымыться спешу пред закатом

И чистым вступаю

На путь меж тьмой и жизнью.

В этом году это самая долгая ночь,

Протяжным будет сон,

Остаток лет — словно новое воплощение.

Источник: "Между черным и белым", 2017

Чжэнь Сяоцюн (1980-ныне)

Современная поэтесса Чжэн Сяоцюн (郑小琼), как и другие поэты направления рабочих-мигрантов, много говорит об отчуждении труда, о положении рабочих в условиях быстро развивающейся экономики Китая и стремительной урбанизации. Она родилась в 1980 г. в Сычуани, после средней школы уехала на заработки в Гуандун, где и живет по сей день. С 2007 года Чжэн — лауреат многих премий, в том числе Народной литературной премии (人民文学奖,), получив которую, она отказалась от вступления в местное отделение Союза писателей.

Прежде чем попасть на дунгуаньский завод по производству крепежных изделий, Чжэн Сяоцюн сменила много мест работы. При поступлении на завод ей присвоили номер 245. На таких производствах из-за частой смены кадров достаточно трудно запомнить, кто есть кто, поэтому рабочие называют друг друга по номерам. Чжэн Сяоцюн два месяца проработала на конвейере, но никто ни разу так и не назвал ее по имени, все говорили: "Эй, двести сорок пятая!". В тот год, когда она работала с оборудованием, ей каждый день приходилось переставлять килограммовые куски железа, переключать рубильник, ждать, пока ультразвук проделает в них отверстие, потом опять переставлять, и опять, и опять. Ее личный рекорд — тринадцать тысяч отверстий в день. В первый же месяц работы ее руки покрылись мозолями.

Регистрации по месту пребывания не было, она скрывалась — ее находили, штрафы, жизнь в долг. Она падала на железную кровать в восьмиместной комнате общежития для рабочих, записывала услышанное на заводе. Иногда отправляла что-то в литературные журналы, пока Сюй Цян (许强), главный редактор "Поэтического вестника рабочих-мигрантов" (打工诗人报), не напечатал у себя стихотворение "Батрачить, это слово о многом" (打工，一个沧桑的词). После этой публикации на нее обратили внимание.

В 2007 г. ее можно было бы назвать поэтом, привлекавшим наибольшее читательское внимание среди тех, кто стал писать после 80-х. В поэзии Чжэн Сяоцюн многие специалисты увидели коллективный опыт в уменьшенном масштабе — работница поточной линии без высшего образования могла говорить от лица многих. Составитель антологии "Литература двадцать первого века. Поэзия" (世纪中国文学大系·诗歌卷) и профессор Пекинского педагогического института Чжан Цинхуа (张清华) высказывался о поразительной силе обобщения в ее работах, о важности того, что она делает, потому что это "помогает обозреть с высоты целое поколение". Чтобы иметь такую возможность, Чжэн Сяоцюн отказалась от членства в литературной организации города Дунгуань, что сулило ей другое рабочее место — она хотела говорить с людьми, записывать их истории, которые не должны быть забыты.

Ей присуждали премии, печатали, звали работать в Дунгуаньский институт литературы, но она не соглашалась и должна была все это скрывать, иначе женщины — те женщины, о которых она писала и на положение которых хотела обратить внимание — не сказали бы ей ни слова. Они знали горе: травмы на производстве, бедность, болезни, но было и другое. Каждый вечер Чжэн видела соседку с разными мужчинами, потом она плакала и говорила, что не может выйти замуж ни за кого из них. Соседка привела ее к другим — нужно было запоминать и записывать. 2008 год выдался тяжелым, Чжэн Сяоцюн часто меняла места работы, слушала дочек, жен, матерей в Цзянси, Хэнани, Чунцине.

К 2010 г. историй накопилось слишком много, пора было делать книгу: их работа, их кровь, их дети, опять работа, мужчины, смерти, деньги, и опять работа. Они — женщины, и у каждой было имя. Яо Линь (姚琳), Чжу Цин (竹青), А Янь (阿艳) — личными именами реальных людей называются стихотворения из книги "Записки работницы" (女工记), они запечатлены в поэтическом слове. "Трижды блажен, кто введет в песнь имя; / Украшенная названьем песнь / Дольше живет среди других", — писал Мандельштам. Еще со времен работы на поточной линии под номером 245 Чжэн Сяоцюн поняла, что так можно преодолеть отчуждение труда. А в "Стихотворении без имени" (无名者) субъект пугающе обезличен, что позволяет высказыванию претендовать на высокую степень обобщения, утверждать повсеместность социального зла.

Любопытно здесь вот что.