назад некоторые отпавшие от него города, отчасти силой, отчасти хитростью. Ромодановский и Самойлович в июне 1674 года двинули против него значительные силы, а в июле сами переправились за Днепр и снова осадили Чигирин. У Дорошенка было до 6000 войска, состоявшего из наемных серденят, потом казаков, черемис (польских татар), вооруженных Чигиринских мещан, и притом большое количество пушек. Сам Дорошенко, по некоторым известиям, в это время предавался пьянству и ходил по шинкам, где его забавляли игрой на волынках и скрипках; мещане его не любили и были склонны перейти на царскую сторону, но боялись его казаков и серденят. Он заперся в крепком верхнем замке. Наступивший голод, однако, возбуждал осажденных подумать о сдаче. Но в августе на помощь Дорошенку пришли, с одной стороны, крымский хан со своей ордой, с другой – великий визирь с турецким войском. Ромодановский и Самойлович отступили к городу Черкасам; тут они имели бой с Дорошенком и татарами, после которого сожгли город, оставленный жителями (переселившимися на восточную сторону), и опять переправились на левый берег.

Во время сей войны с Дорошенком впервые на историческую сцену выступает личность Ивана Мазепы, которому суждено было впоследствии играть столь видную роль.

Мазепа был казацкого рода, получил шляхетство и некоторое время находился при дворе Яна Казимира в числе его покоевых дворян. Как подобало шляхтичу, он владел порядочным образованием, внешним лоском, а также пристрастием к женскому полу и романтическим похождениям. Известен рассказ (заключающийся в польских мемуарах его современника Паска) о том, как Мазепа, живя в своем имении на Волыни, завел интимные отношения с женой соседнего помещика (пана Фальбовского) и как обманутый муж отомстил ему: захватив обольстителя по дороге на любовное свидание, он велел своим слугам раздеть его, привязать к спине собственной его лошади и, напугав ее бичами и выстрелами, пустить. Лошадь бросилась сквозь лесную чащу и примчала хозяина домой в самом жалком виде, почти полумертвого. После того Мазепа от стыда покинул Польшу, ушел на Украйну и стал служить в малороссийском войске. Это произошло в первой половине 60-х годов XVII столетия. Трудно сказать, насколько сей рассказ отличается достоверностью; по крайней мере, последующее поведение Мазепы тому не противоречит. Во всяком случае, своим образованием и недюжинными способностями он обратил на себя внимание казацких гетманов и особенно употреблялся ими для дипломатических поручений. В данное время он был женат; но жена его жила в Корсуни, а сам он находился в Чигирине при гетмане Дорошенке.

В феврале или марте 1674 года, когда Западная Украйна уже поддалась московскому царю, Дорошенко отправил Мазепу к князю Гр. Гр. Ромодановскому с письменными уверениями в своей готовности тоже перейти в московское подданство на известных условиях. При сем гетман велел своему посланцу присягнуть, что тот не останется у своей жены в Корсуни, то есть во владениях его царского величества: в этом городе предполагалась избирательная казацкая рада, куда передавшаяся Москве старшина приглашала и Дорошенка. Но рада, как известно, произошла в Переяславле; туда и поехал Мазепа. Исполнив поручение и получив подарки от белгородского воеводы, он вернулся в Чигирин вместе с посланцами от Ромодановского и вновь выбранного Самойловича. Известно также, что все эти переговоры о подданстве Дорошенка были только выигрышем времени с его стороны до получения помощи от Крымской Орды. По собственному показанию Мазепы, летом того же года, то есть в разгар военных действий, он просил Дорошенка отпустить его к жене в Корсунь. Но гетман заподозрил, что он намерен изменить, прельстившись соболями, полученными от Ромодановского; а потому заставил его в присутствии митрополита Тукальского присягнуть в верности и в том, что, будучи в Переяславе, не говорил про него ничего худого. Спустя несколько дней после сей присяги Дорошенко послал Мазепу с письменными и словесными поручениями к турецкому визирю и дал ему в провожатые несколько человек белгородских татар. Главное содержание этих поручений заключалось в просьбе о присылке скорейшей помощи против московской рати и в жалобе на некоторых татарских мурз и царевичей. Посылка эта была неудачна. В степи запорожский кошевой Серко перехватил Мазепу; провожатых его татар побили, а его самого взяли в плен; найденные при нем грамоты препроводили к гетману Самойловичу, а тот отослал их в Москву. Вскоре по требованию Ромодановского Серко прислал и самого Мазепу, которого также отправили в Москву. О дипломатических способностях Мазепы и его умении понравиться видно из того, что Серко писал Самойловичу и просил не лишать Мазепу свободы, а Самойлович, в свою очередь, писал в Москву и ходатайствовал о его скором отпуске. По поручению гетмана о том писал собственно нежинский протопоп Адамович Матвееву, причем заметил о Мазепе: «Человек он ученый, меж высокими людьми бывал».

В Москве Мазепу подвергли подробному допросу в Малороссийском приказе в присутствии Артамона Сергеевича Матвеева. Тут ловкий посланец сумел подкупить в свою пользу и самих недоверчивых москвичей. Словоохотливый и вкрадчивый, с видом откровенности и добродушия он пространно отвечал на все вопросы, входил в подробности и, казалось, раскрывал настоящее положение дел в Малороссии и взаимные отношения главных действующих лиц. Исчислял военные силы Дорошенка, говорил о склонности Чигиринских жителей перейти в московское подданство, передавал о сношениях правобережного гетмана с татарами, турками, с Собеским и Серком; причем постарался набросить тень на последнего, который будто бы вместе с запорожцами отговаривал Дорошенка от поездки в Переяслав на раду, предлагал быть в соединении с ним и с ханом, как это было при Богдане Хмельницком, и просил крымского хана их помирить (Мазепа, вероятно, старался угодить Самойловичу, не любившему Серка). Между прочим, передавал и такой отзыв визиря: удивляется он просьбам Дорошенка о помощи, чего он боится московских ратных людей и не может с ними управиться; московские-де люди не военные, а прежние гетманы давали им отпор с татарами без турецких войск. На эти слова будто бы Дорошенко поручил сообщить визирю, как он (т. е. Мазепа) в Переяславе видел до 20 000 ратных людей его царского величества, до 500 пушек и всяких запасов «и бой у них все огненный и ему-де Дорошенку против них с татары стоять никоими мерами неможно». Сообщал Мазепа и вести из Константинополя, по которым султан собирается опять прийти на Украйну и взять с собой Юрия Хмельницкого, чтобы поставить его гетманом в случае, если бы Дорошенко ему изменил. Вообще Мазепа произвел такое впечатление, что удостоился царского приема, получил государево жалованье соболями и деньгами и скоро был отпущен в Чигирин с увещательными грамотами к Дорошенку и жителям; с их ответом он должен