– Мексиканская девица Пита! Мне мои мальчики говорили, что ты – тот самый ненормальный психиатр, о котором говорили в новостях. Все мы едем на «Куин Мэри».

Кожаная куртка Салливана осталась в квартире и, наверное, до сих пор лежит на полу, свернутая в виде подушки. Через тонкую ткань рубашки он ощутил, как чьи-то пальцы тихонько шарят по его плечу.

Он удивленно взглянул на сидящего рядом Окса, думая, что тот сумел высвободить свою единственную руку, но увидел, что рука Окса не была свободной и вообще привязана к его правой ноге. Однако Окс наклонился в сторону Салливана, словно пытаясь дотянуться до него отсутствующей рукой.

Воздух со свистом вырвался сквозь зубы Салливана, когда он в ужасе отдернулся от Окса.

– Что… – рявкнула Деларава, испугавшись от неожиданности, и судорожно переложила пистолет из одной руки в другую. – В чем дело?

До Салливана дошло, что до сих пор она ни разу не взглянула на него и ни разу не назвала его по имени. «Рано или поздно она меня убьет сегодня, – подумал он. – Именно поэтому она слишком щепетильно относится к тому, чтобы признать меня».

Он обернулся на Шермана Окса, тот равнодушно смотрел на него маленькими глазками; только на этот раз громко фыркнул.

«Унюхал призрак моего отца, – подумал Салливан. – Знает, что он здесь, с нами».

Фантомные пальцы перестали к нему лезть.

– У меня свело плечи от чего-то кошмарного, – сказал Салливан, намеренно глядя прямо на Окса. «Мы договорились? – подумал он, глядя прямо в его маленькие глазки. – Я не расскажу ей о твоей свободной «руке», если ты не расскажешь ей о призраке».

– Сожалею о причиненном дискомфорте, – безучастно произнесла Деларава.

Салливан посмотрел на пожилую женщину. Она часто моргала, а в глазах, которыми она смотрела поверх голов пленных, ярко блестели слезы.

– Они нашли только большой палец, – хрипло сказала она, теперь глядя на прозрачную крышу. – Где же руки?

– Потерялись на каналах в Венисе, – сразу ответил Салливан. – Я пытался их выловить, но они растворились в соленой воде, как… как «алкозельцер». – Зажатая за спиной левая рука полезла в задний карман штанов, в котором нашлись только бумажник с документами и парой двадцатидолларовых банкнот и карманная расческа.

– Зачем мы едем на «Куин Мэри»? – спросила Элизелд.

– Чтобы насладиться… – начала было Деларава, как вдруг ее волосы спружинили в спутанный пучок, вызвав у Кути и Элизелд вздох изумления. И Деларава тихонько заплакала.

Салливан ощущал зуд в правом ухе, но призрак его отца молчал.

Процессию возглавлял джип «Чероки», и, когда он свернул с Оушен-бульвара влево на Куинз-вей, два грузовика последовали за ним.

Дж. Фрэнсис Стрюб не смел вертеться на своем сиденье, ведь человек позади него наверняка по-прежнему направлял на него пистолет, но поглядывал по сторонам боковым зрением. Слева промелькнул новый конференц-центр в Лонг-Бич, справа пронесся Линкольн-парк, и теперь они спускались вниз, к веренице ярко-голубых береговых озер, яхт, лужаек и пальмовых деревьев. Через всю милю гавани были видны сияющие в лучах раннего утреннего солнца черный корпус и белые верхние палубы «Куин Мэри».

Автомагнитола была настроена на прием станции, которая транслировала старые рок-хиты, и водитель подсвистывал в тон мелодии Фила Оукса «Прелести гавани».

На протяжении последних пяти минут Стрюб вспоминал, насколько осторожным Николас Брэдшоу был в прошлом, когда Стрюб работал на него в 1975 году: отказывался рассказывать, где живет, никогда не давал домашний номер телефона, всегда приезжал на работу и уезжал с нее разными маршрутами. «Возможно, – печально подумал Стрюб, – мне стоило серьезнее отнестись к его паранойе. Возможно, сегодня я проявил беспечность, втянув его в эту историю».

– Мы действительно едем на «Куин Мэри»? – смиренно спросил он.

Водитель бросил на него веселый удивленный взгляд.

– Вы никогда не были на «Куин Мэри»? Она великолепна.

– Я там был, – ершисто, несмотря на обстоятельства, ответил Стрюб. – Я много раз ужинал в «Сэре Уинстоне». Меня интересует, мы действительно едем туда прямо сейчас?

– У Деларавы сегодня там съемки, – ответил водитель. – Насколько мне известно, у вас и еще у этого Николаса Брэдшоу собирались взять интервью. Это актер, который когда-то сыграл Жутя в старом подростковом сериале. Вы, должно быть, смотрели повторную трансляцию. Насколько мне известно, он должен исполнить какой-то свой танец. – Стрюб в недоумении зажмурился, как будто от яркого света. – Но почему я в наручниках? К чему столько пистолетов?

Водитель хмыкнул, качая головой разворачивающейся перед ним разделительной полосе.

– О, она бывает настоящим фон Штрогеймом! Как правильно сказать? Солдафон? Хотите поговорить про тиранию? Идите вы!

– Что вы этим хотите сказать? Что произошло у того жилого дома? Вы прямо на улицу сбросили с грузовика провода и металлические штуки! И что это был за ужасный запах?

– Ну, тут вы меня поставили в тупик.

Стрюб был в смятении:

– Что, если я попытаюсь выйти на следующем красном сигнале светофора? Человек сзади выстрелит в меня?

– Через спинку сиденья, – ответил водитель. – Не стоит. И это не блеф, если вам интересно. В новой автоматике исправлены прицел и дульце, так что она без проблем справляется с разрывными пулями с полой оболочкой; если даже не пройдет навылет, то жизненно важные органы серьезно повредит. Разве вам это нужно? На самом деле… – Он легонько шлепнул руками по колесу и кивнул. – На самом деле «Сэр Уинстон» открыт на обед, можно было бы заскочить и вкусно пообедать!

– Этого не будет, – угрюмо произнес человек на заднем сиденье.

Минут через десять езды с остановками, возобновлением движения и медленными поворотами, Салливан обратил внимание, что грузовик остановился и медленно, задом, стал въезжать на эстакаду, в потолочном окошке потемнело, и он услышал гулкое эхо двигателя в металлическом боксе. Двигатель замолк.

Относительно неподалеку клацнули автомобильные дверцы, затем грузовик тряхнуло, когда водитель захлопнул свою дверь. По бетону к задней двери грузовика прошаркали шаги, щелкнул замок, и дверь распахнулась. Внутрь крытого кузова ворвался холодный воздух, насыщенный запахом смазочного масла и моря.

– Палуба «Е», – сообщил парень, который тащил стремянку на колесиках по полу просторной, выкрашенной в белый комнаты, похожей на гараж. – Мы разогнали весь персонал, и на стреме стоят парни, которые свистнут, если те начнут возвращаться. Говорят, в щитках отключили питание на прогулочной палубе и палубе «R», так что осветители отправились устранять неполадки, размещать гидравлические подъемники и подготовить основной свет к десяти утра.

«Лучше проверьте по прибору, – подумал Салливан, нащупав левой скованной рукой в кармане расческу. – Лучше не подвешивать сценический затемнитель на кронштейны, когда кто-нибудь забыл отключить в щитке 220 вольт».