И что дальше? Можно не выдвигать никаких обвинений, взять такси до Двадцать первой плейс, где стоит его машина, и оттуда вернуться в офис, где и подумать как следует. Его отважный заход в сектор юридического сопровождения шоу-бизнеса оказался сложнее, чем он ожидал.

В потолочном свете люминесцентных ламп Салливан мог разглядеть, что дальше перед Элизелд коридор расширялся: опорные стены, выполненные из клепаной стали и с приваренными вертикальными стальными поперечинами, выгибались в соответствии с внешней формой корпуса корабля, а границы пустых дверных проемов выглядели неровными из-за врезанных в них фонарей, – а на дальней переборке, за составленными в ряд алюминиевыми колесными тележками, он рассмотрел маленькую, утопленную в стену кабинку с заградительной раздвижной решеткой.

– Эй, Анжелика! – крикнул он. – Вон там лифт.

Элизелд кивнула, ее слегка занесло в сторону, и побежала к лифту. Салливан подбежал, как раз когда она отодвинула решетку, взял ее за руку, и они вместе вошли в похожую на телефонную будку кабину.

Стены, обшитые панелями из дорогого красного дерева, были заметно ободраны на уровне корзины колесных тележек. Он поднял откидное деревянное сиденье и прислонился к стенке лифта, чтобы освободить место для Кути; дальше за мальчиком по палубе медленно ковылял Брэдшоу.

– Скорее, Ники, – позвал Салливан, не переставая думать о крылатом мешке, который вчера преследовал их на кладбище. – Поторопись!

– Мне не… – ответил Брэдшоу, тяжело остановившись. – …нехорошо. Меня укачивает. Вот-вот стошнит. Увидимся. Позднее.

Звон в ушах Салливана утих до назойливого свиста… он внезапно понял, что в воздухе чего-то не хватает. Он похлопал себя по груди, нащупал в скапулярии угловатую плотную латунную плашку с портретом с надгробия.

– Отец! – воскликнул он. – Ники, он с тобой?

Брэдшоу замер и потом покачал головой.

– Я поищу его, – ответил он. – Езжайте.

Салливан ощерился и сжал кулаки Гудини. Его отец мог находиться здесь, где угодно: Деларава могла находиться здесь, где угодно.

– Ники, полезай в лифт!

Брэдшоу улыбнулся:

– Ты же знаешь, что не полезу, если уже отказался.

…хорошо.

«С этим я ничего не могу поделать», – подумал Салливан.

– Хорошо. Vaya con Dios, amigo[71].

– Ytu tambien, hermano[72], — ответил Брэдшоу.

Салливан до щелчка задвинул проем решеткой и произнес:

– Нужно спуститься на одну палубу вниз.

– Вниз? – выпалила Элизелд. Ее дыхание прерывалось испуганными рыданиями. – Нет, Пит, вверх! К солнцу и нормальным людям!

– Мне следовало раньше догадаться, – сказал Салливан. – Кути, ты помнишь, почему сорвалась коронация Алисы?

Мальчишечьи карие глаза заморгали на него.

– Ожила еда на банкете, – ответил он, – которая не хотела, чтобы ее съели.

– Верно, бараний бок разговаривал, смеялся и сидел на стуле Белой Королевы, а пудинг закричал на Алису, когда она его порезала, а Белая Королева растворилась в супнице, помните? Ожили даже бутылки и сделали себе крылья из блюдец, а из вилок – ножки. И Королеву Алису выбросило из Зазеркалья. – Он нажал кнопку со стрелкой вниз. – Нужно найти румпельное отделение.

Кабинка затряслась, и под вой гидравлического привода палуба за кабинкой поехала вверх. Прежде чем обзор полностью скрыла стена, Салливан снова услышал сиреноподобный хохот, на этот раз ближе, и увидел, как Брэдшоу тяжеловесно повернулся лицом туда, откуда они пришли.

В свете голой лампы на отлогом мозаичном потолке лифта лица Кути и Элизелд казались желтушными и сальными, но Салливан понимал, что наверняка они его видят таким же.

Элизелд дрожала.

– Черт тебя дери, Пит, что там в этом румпельном отделении?

– Размагничивающее оборудование, – как можно убедительнее ответил Салливан. – Его установили, когда в период войны «Куин Мэри» использовалась как транспорт для перевозки войск, – чтобы корпус не притягивал магнитные мины, – вряд ли его демонтировали впоследствии. А еще румпельное отделение – это электрический хребет любого корабля: там находился дизельный двигатель для насоса рулевого управления с гидроусилителем, чтобы в случае, если разнесет мостик, оттуда можно было управлять кораблем. Это действующий запасной мостик, более того, я подозреваю, что в наше время главным мостиком уже никто не пользуется, и там бывают только туристы, разбрасывающие мороженое и тому подобное. Туда до сих пор проведено электричество.

«Вполне вероятно», – добавил он про себя.

– И что? – Элизелд прислонилась к стене кабинки, ввалившимися глазами она следила за тем, как за хилой раздвижной решеткой поднимается клепаная сталь лифтовой шахты. В замкнутом пространстве она говорила тихо. – Какой нам прок от старого противоминного оснащения? Боже мой, Пит, скажи, что ты знаешь, что делаешь!

– Каким образом этот аппарат не дает кораблю притягивать магнитные мины? – спросил Кути.

Салливан опустил взгляд на мальчика.

– У мин определенная магнитная полярность, – ответил он. – Как только об этом стало известно, стало нетрудно принудительно изменять собственное магнитное поле корабля, пропустив ток по пропущенному вокруг корпуса кабелю.

– Но сейчас-то он отключен?

– Наверняка отключен, но по-прежнему имеется.

– И ты полагаешь, что электричество там тоже есть. Значит, ты собираешься подключить его снова и активировать большое магнитное поле, и еще… – дальше добавил уже малыш Кути, – ты хочешь разбудить весь имеющийся на борту ужин.

– Так мы их выманим, – подтвердил Салливан. «Из стен, – подумал он, – из шкафов в старых каютах и из палубных досок, которые на протяжении тридцати лет закалялись солнечными летними круизами и североатлантическими штормами. Никто из них не желает быть съеденным. Это будет массовый экзорцизм. Как только мы их вытащим, – понял он, – они тут же растворятся в чужом воздухе Лонг-Бич». Он вспомнил объяснения Брэдшоу насчет ловушек «Л.-А. сигар» и понадеялся, что старые потускневшие призраки смогут понять, что это… спасение? Освобождение? Скажем, завершение процесса умирания.

По щиколоткам пробежал ветерок, Салливан опустил глаза в самый низ и увидел, как под ногами появился край лифтовой шахты. Расположенное под ним пространство медленно поднималось до тех пор, пока он не увидел палубу, слабо освещенную далекими электрическими огнями. Пол лифта лязгнул об окрашенную стальную палубу, и Салливан отодвинул решетку в сторону. Переборки старых тихих коридоров оказались усиленными ребрами жесткости и проклепанными, ниже уровня пояса окрашенными в серый, а выше – в желтовато-белый.