Самая тревожная обстановка сложилась в 1980-е годы в Кении и Танзании, где обитала треть африканских слонов и добывалась самая ценная, так называемая мягкая слоновая кость. Чтобы переломить неблагоприятную тенденцию, власти этих государств пошли на решительные шаги. Правительство Танзании запретило любую торговлю слоновой костью, полиция провела широкомасштабные операции против контрабандистов, не пощадив даже членов парламента. Президент Кении Даниэль арап Мои разрешил егерям национальных парков открывать огонь по браконьерам без предупреждения. Глава государства лично поджег гигантский костер, сложенный из 12 тонн конфискованных бивней. Тем самым он продемонстрировал готовность властей пойти до конца в борьбе с браконьерством. Правда, широко разрекламированное событие вызвало противоречивые отклики: часть журналистов превозносила решимость руководителя, другие назвали акцию «миллиардами, превращенными в дым».

Эффектный жест кенийского президента привлек внимание мировой общественности к бедственному положению слонов, а это само по себе немаловажно. К концу 1980-х окончательно стало ясно, что в одиночку африканским государствам не уберечь уязвимых великанов. Требовалось предпринять скоординированные усилия в масштабах мирового сообщества.

Генеральное сражение защитников природы с браконьерами произошло на очередном форуме участников Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящими под угрозой уничтожения (СИТЕС), который состоялся в 1989 году в швейцарском городе Лозанна. Накануне конференции, собравшей делегатов почти из сотни стран, была проведена энергичная кампания в средствах массовой информации. Ее увенчали шумные демонстрации в самой Лозанне. Такого центр конгрессов «Пале де Больё», где проходил форум, еще не видел. По его коридорам ходила пестрая толпа школьников, скандировавших гневные лозунги. Лица некоторых ребят были скрыты под самодельными масками из папье-маше, изображавшими слоновьи головы. В руках дети держали плакаты: «Торговлю слоновой костью – под запрет!», «Слоны тоже имеют право на жизнь!».

За полное и немедленное прекращение торговли слоновой костью выступили государства Евросоюза, США, Австралия. С ними не согласились представители стран Юга Африки. Ботсвана, Зимбабве, Намибия, ЮАР заявили, что считают необходимым продолжать продажу бивней, так как она дает средства на охрану природы. Зимбабве, где в отличие от многих других африканских стран поголовье слонов растет, предупредила, что не подчинится решению о полном запрете. Ботсвана пошла дальше, пригрозив выйти из организации. Предложение США о полном запрете все же внесли на голосование, но оно не набрало необходимых двух третей голосов. Накал страстей достиг точки кипения. Полторы дюжины природоохранных организаций потребовали отставки генерального секретаря Конвенции.

Обстановку разрядило компромиссное предложение Сомали. В соответствии с ним ряд стран получал право возобновить торговлю после того, как исчезнет угроза снижения численности слонов. Задача оперативно рассматривать подобные случаи возлагалась на специальную группу экспертов. Такой вариант получил одобрение абсолютного большинства. В довершение триумфа защитников природы главный покупатель бивней Япония объявила о прекращении их импорта.

Прошедшие десятилетия показали, что решения, принятые в Лозанне, сработали. В Африке цены на бивни резко упали, уменьшились и потери среди слоновьего племени. В Кении, например, за весь 1990 год было отмечено только 55 случаев браконьерства – пустяк по сравнению с 5000, которые ежегодно регистрировались в предыдущее десятилетие. На следующем совещании Конвенции, состоявшемся в марте 1992 года, наряду с продолжением действия моратория на торговлю бивнями договорились и о послаблениях. Ботсване, Зимбабве, Малави и Намибии разрешили пускать в продажу кожу и мясо гигантов. В дальнейшем, ввиду улучшения положения, южноафриканским странам разрешили продать 40 тонн скопившейся кости.

Тем временем производители ломали головы, чем заменить драгоценное сырье. Проблема не новая. Впервые над ней задумались еще в XIX веке как раз защитники природы. Широкое хождение получили изделия из природных заменителей слоновой кости, изготовленные из бивней нарвала, моржа, зубов кашалота и гиппопотама. Несколько десятилетий назад модными считались синтетические заменители галалит и целлулоид. Для производства сувениров, клавишей музыкальных инструментов, биллиардных шаров, печатей подходят рог японского оленя, а также корозо, которое еще называют растительной слоновой костью. Это вещество извлекается из тропических деревьев, растущих в бассейне Амазонки. К сожалению, все эти заменители уже стали достоянием истории: натуральные неприемлемы для экологов, а синтетические не устраивают привередливых потребителей. Времена, когда чудеса химии вызывали повсеместный восторг, канули в лету.

Вот тут-то на сцену вышел персонаж неожиданный и экстравагантный. Позвольте представить: мамонт, старший брат слона. Не беда, что он давно исчез с лица Земли. Благодаря регулярным находкам останков мамонтов, в Сибири накопились существенные запасы их бивней. Очевидцы свидетельствуют, что в XIX веке ископаемая кость была обычным товаром. Ежегодно в Якутск свозилось до полутора тысяч пудов, то есть 25 тонн мамонтовых бивней. Иностранные покупатели платили за пуд по 20–30 царских рублей. Европейские резчики помнят, что их отцы и деды обрабатывали «русскую слоновую кость», считавшуюся дешевым и эффективным заменителем африканской. Бизнес прекратился после Октябрьской революции.

С распадом СССР в Россию зачастили японские делегации с необычной целью – изучить возможность крупных закупок бивней мамонтов. Первый блин, как положено, вышел комом. Время и вечная мерзлота сказываются на кости не лучшим образом. Кроме того, она издает неприятный запах. И все же японцы не смирились с поражением. Во-первых, мамонтовая кость сравнительно дешева, во-вторых, ее поставки не угрожают фауне Сибири. И, наконец, надо же чем-то занять оставшихся не у дел 17 фирм. А запах… Тоже не большая беда в наше время. Его легко вывести химикатами.

Неужели выход найден? Численность животных возрастает, удалось отыскать замену слоновьим бивням… Не будем спешить. Решение одной проблемы неизбежно порождает десяток других. Не успели улечься страсти по браконьерам, как раздались стоны из-за увеличения поголовья слонов. То в Нигерии или Того бешеный слон опустошит посевы и наведет страх на обитателей ветхих хижин, то в Ботсване или ЮАР гигантам перестает хватать пищи и жизненного пространства.

Борются с набегами великанов по-разному. Можно устроить всем селением шумовой концерт в надежде отпугнуть животных. Чаще всего это не помогает. Некоторые разводят пчел, используя неприязнь гигантов к жужжащим и кусачим крошкам-насекомым. Кто побогаче, обносит территорию забором с колючей проволокой под током. Между прочим, тоже не всегда срабатывает. Сообразительные слоны расшатывают столбы, валят на ограду деревья, перебираются через препятствие и достигают цели.

Особенно ярко проблема переизбытка слоновьего поголовья проявилась в Зимбабве. Поскольку мне довелось увидеть ее собственными глазами, настало время рассказать о второй встрече с гигантами. Она отложилась в памяти и потому, что была долгожданной (от первой ее отделял десяток с лишним лет), и потому, что положила начало новому осмыслению деятельности экологов. Раньше я представлял их сплошь бессребрениками и донкихотами, во имя высоких идеалов сражающимися с корыстолюбивыми и жестокими истребителями диких животных. Теперь они предстали в несколько ином свете.