– Не сомневайся, – кивнул Арланд.

Я отдала инквизитору лук, и все псы тут же перевели молящие взгляды на него.

– Сейчас надо связать ее, – он дал мне серебряную цепь с кандалами. – Сделай это, а я пока начну рыть яму для Закаи. Нельзя оставлять его диким зверям.

– Постой, – я остановила инквизитора. – Не оставляй меня одну в темном лесу: это плохо кончится. Яму выроют псы, только прикажи им.

– Ты права, – согласился Арланд и помог мне заковать в серебряные кандалы Анук.

И минуты не прошло, как сумасшедшая очнулась и обнаружила свое положение. У нее началась истерика, она кидалась то на меня, то на Арланда, на землю, на деревья, беспрестанно вопила и пыталась вырваться. Это продолжалось до тех пор, пока Арланд не скрутил ее получше и не влил в рот какой-то жидкости из пузырька, который носил в потайном кармане накидки. Анук после этого мгновенно успокоилась, но разум к ней не вернулся. Она стала похожа на зомби: делала все, что ей говорили, ничего не соображая.

Как ни жутко это было, но методы инквизиции начинали мне нравится.

Мы вернулись в пещеру, забрали наши сумки и одежду Закаи, затем отправились на место, где лежал его труп с перегрызенным горлом.

Уже темнело, нужно было поскорее возвращаться в город, но мы задержались у могилы товарища, не в силах уйти. Я не могла поверить в то, что случилось… пару часов назад инквизитор болтал с нами, а теперь лежал на земле, как потрепанная тряпичная кукла. Все казалось ненастоящим.

– Мы бы не успели, – проговорила я, сама не зная, зачем. – Он был далеко, прямо рядом с ней и собаками.

– Но мы виноваты, – сказал Арланд, не сводя взгляда со свежей могилы. – Все равно виноваты.

С помощью заклинания левитации я смогла перенести на могилу один из камней с горы, а затем выжгла на нем имя, профессию, годы рождения и смерти Закаи, на другой стороне я написала немного о его биографии. Черты букв были глубокие, надписям было суждено просуществовать не один век.

После того, как Арланд прочел молитвы, мы оставили Закаю лежать в покое безлюдного леса.

Через пару часов мы выбрались в поле и поплелись вперед, к огням далекого города. Дождь почти перестал, только легко моросил, но в высокой траве было достаточно воды, чтобы по пути мы только еще больше вымокли.

Казалось, мы шли до города целую вечность. Не пройдя и половины пути до каменных стен, мы оба уже едва не спотыкались от усталости и дрожали от холода. Грубые городские ворота, показавшиеся за очередным холмом, стали чем-то вроде золотых врат рая.

Стражники с северной стены, увидев накидку Арланда и пленницу, спросили только тот ли это преступник, которые должен был растерзать их этой ночью. Арланд криво усмехнулся, кивнул, и нас пустили в город.

Мы отправились в Орден, где инквизитор рассказал о деле. Сдав лук в камеру для важных улик и поручив Анук страже, мы узнали, что суд будет завтра, в час дня. Тогда же отпустят Леопольда.

После того, как дела в Ордене были улажены, можно было вернуться в гостиницу.

Увидев нас, мокрых и грязных, сторожила долго не хотел нас пускать, думая, что мы бродяги. Арланд показал ему ключ от нашей комнаты и нас все же пустили.

Оказавшись в тепле и уюте, мы кинули сумки в дальний угол, сбросили с себя мокрую одежду, а потом оба полезли в ванну, не снимая рубашек и нижнего белья: ждать ни у кого уже не было сил, а прогреться после дня на ледяном ветру было необходимо.

По очереди вымывшись, мы переоделись в сухое и, наконец, отправились спать.

Не верилось, что этот страшный день закончился.

На следующее утро мы, к счастью, проснулись здоровыми, если не считать многочисленных синяков и фингала у меня под глазом после падения. Я почистила мантию Арланда, сам он быстро привел себя в порядок и отправился в Орден, готовиться к суду. Мне он велел собрать вещи и купить необходимые в походе продукты: сегодня Арланд получит бумагу, подтверждающую опекунство и мою невиновность, затем ему дадут направление в Агирад, и мы уедем из города на новое задание.

На рынок я отправилась, на всякий случай скрывая лицо шляпой. Купив крупы, вяленого мяса, приправ, печенья, – Леопольд убил бы меня, если бы узнал, что я его не купила, – твердого сыра, яблок и большую флягу вина, чтобы отметить удачное окончание дела, я вернулась в гостиницу, где быстро упаковала все это в мешки.

Черт и кобыла Арланда уже были оседланы и готовы к дороге, а ключ от комнаты сдан хозяевам гостиницы, когда инквизитор вернулся вместе с Леопольдом.

Лео, увидев меня, бросился обниматься и рассказывать, как ему надоело в тюрьме и как ему хочется чего-нибудь алкогольного после того, как он побывал на суде.

Пришлось остаться в гостинице на обед, чтобы Лео и Арланд могли прийти в себя.

Заказав жареную курицу со свежими овощами, я попросила Арланда рассказать, чем все кончилось и какой приговор в итоге получила Анук.

– Я доказал ее вину и настоял на смертной казни, но возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Анук вчера забеременела и ее смертный приговор отсрочен на девять месяцев, пока не родится ребенок Закаи, который по законам принадлежит Ордену. Дети инквизиторов почти всегда проходят все испытания, они бесценны для белых сов.

Дикая душа

Орудие судьбы

*Лекои Опоаль Л`диэн*

Если говорить о тех двух днях и той половинке, которые я провел в темнице, то можно сказать только одно: там было слишком скучно, чтобы оставаться там надолго. Мы с Арландом договорились, что я сбегу на четвертый день, потому я и не ждал, что братец придет раньше, чем я пробуду в темнице трое суток. Но все пошло совсем не так, как я ожидал. Вместо завтрака на третий день меня повели в белую комнату, где сидели судьи в разноцветных одеждах и Арланд рядом с тронутой леди. Тронутая леди все время молчала, а когда ей сказали, что ее убьют, перережут ритуальным кинжалом горло во имя богини охоты, она вдруг сказала, что не может умереть раньше, чем родится ее ребенок. На этом все кончилось, и Арланд увел меня к Бэйр, так и не объяснив, что это все значило.

Бэйр встретила меня не так радостно, как я надеялся. Она улыбалась и не отходила от меня, но я не чувствовал ее по-настоящему