случайно не наткнулся на захлебывающегося Мэйуида и с невероятным трудом выволок его на поверхность.

— Мой господин, со мной была Старлинг... она там, пожалуйста...

Триффан опять нырнул и продолжал искать. Он почти потерял надежду и начал уже выбираться на поверхность, как вдруг ощутил на боку слабое царапанье коготков. Триффан вытащил из воды обмякшее тельце какой-то самочки. Это была Старлинг.

— Держи ее, Мэйуид, держи ее...

Когда Мэйуид подхватил тело полумертвой Старлинг и вытащил на сухое место, Триффан нырнул опять. На сей раз он не смог пробыть под водой долго. Побарахтавшись и истощив силы, измученный Триффан выбрался на землю. Другие кроты тоже пытались нырять, но больше никого не нашли, ни живого, ни мертвого.

Трагедия была еще страшнее, чем могло показаться сначала. Погибли не только почти все кроты, находившиеся под землей; стремительный поток воды с илом унес и тех, кто, казалось, уже был в безопасности — в столь заботливо приготовленных норах. В одной из этих нор утонули все кроты, застигнутые на месте потопом, в другой — часть кротов засосало обратно в ход. Уцелели те, кто, как и Триффан, оказались между норами и ходом. Это было самое удивительное и самое ужасное. Все кругом рыдали.

Когда подсчитали оставшихся в живых, выяснилось, что больше половины эвакуированных кротов погибло! Больше половины? И оставшиеся в живых могли только утешать друг друга и последовать совету немногих уцелевших вожаков: очистить с себя холодную грязь и постараться согреться.

Триффан, Спиндл и Мэйуид уцелели, и Смитхиллз, который один спас несколько кротов, и Маррам, и Алдер. Комфри тоже был жив, но он находился в шоке после гибели стольких друзей.

Кое-кто, включая и Триффана, вглядывался в клокочущую грязь, но ничто живое не появлялось на ее поверхности, иногда только то тут, то там всплывал, качаясь, бок утонувшего крота. Их оставляли в воде, вытаскивать не имело смысла, разве только уложить рядом с другими трупами...

Лоррен нашла Старлинг, и сестры прижались друг к другу, оплакивая Бэйли, который наверняка погиб вместе с их матерью. Сами они не отходили от Мэйуида, им казалось, что стоит ему их оставить — и они умрут. Все, кто находился в самой низкой части хода, погибли, и Регворт, увы, тоже. Однако горе несет с собой и страшную усталость, поэтому, когда наступила ночь, всех одолел неспокойный сон. Старлинг и Лоррен прижались к боку Мэйуида, и он обнял обеих лапой, уставившись невидящими глазами в темноту.

— Теперь за нами присматриваешь ты? — проговорила Старлинг, внезапно проснувшись. — Ведь ты же Мэйуид?

— Да, — прошептал он. — Я буду присматривать за вами. А теперь устраивайся, юная дама, поудобнее, пожалуйста...

Наверное, только сознание своей необходимости уберегло в эту ночь бедного Мэйуида от безумия. В его мозгу неотступно вертелась мысль о собственной вине: ведь это он нашел этот ход.

— Им могла грозить и худшая судьба, — проговорил Триффан.

— Да, но сейчас они были бы еще живы, — возразил Мэйуид.

— Возможно.

В эту длинную ночь Мэйуид не заснул ни на мгновение. Он не снимал лапы со своих подопечных; много времени спустя Спиндл засвидетельствовал в своих хрониках, что в какой-то момент на рассвете из глаз Мэйуида навсегда исчезло выражение заблудившегося детеныша. Вместо него появилось выражение, присущее пожилому, сердитому и очень несчастному кроту, у которого, однако, есть цель в жизни и который намерен достичь этой цели. И когда Старлинг во сне шевелилась и начинала дрожать, Мэйуид не уставал шептать ей:

— Мэйуид никогда не оставит тебя, юная дама, нет, только не он.

Так спали уцелевшие — беспокойным сном, потрясенные потерями, позади у них была только смерть, а впереди — только опасность.

❦

Наступило утро, а с ним тяжкое пробуждение. Триффан бродил между убитыми горем кротами, Спиндл не отставал от него ни на шаг, оба были безутешны. Триффан страдал за всех кротов, потерявших родных и друзей, Спиндл — от страха, что Бэйли, его единственное дитя, погиб, и даже упорная вера Старлинг, что Бэйли обязательно выживет, не могла прогнать его тоску.

Только Комфри, похоже, пришел в себя, словно его возраст позволял ему по-иному смотреть на случившееся.

— Н-надо бы собрать совет старейшин, Т-т-риффан, — медленно проговорил он. — Здесь, чтобы все могли слышать нас.

Подошел Смитхиллз, собрались и остальные.

Однако говорить было не о чем. Среди них не было ни одного крота, который не потерял бы друга или родственника в битве или во время катастрофы, живых осталось мало. Еще теплилась надежда, что кто-то спасся, не утонул, что вода вытолкнула кого-нибудь на другую сторону, обратно, но это была слабая надежда. Кроты понимали, что, если кто и выжил, он неминуемо попадет в лапы грайков.

Что же касается Скинта и Тандри и...

— Где же они, Триффан? Их не было в последней партии.

Но даже сейчас Триффан не мог открыть правд, чтобы она ненароком не попала к грайкам.

— Они в надежном месте, и кое-кто из ваших родных тоже, — загадочно проговорил Триффан, чувствуя, что ему не удалось приободрить кротов.

Среди них внезапно поднялось раздражение.

— Лучше бы мы никуда не уходили...

— Да, и мой брат был бы сейчас жив, — добавил другой.

— Мы только с твоих слов знаем, что грайки такие страшные. Но не страшнее же смерти...

Триффан и другие старейшины, утомленные прошедшими неделями, потрясенные событиями предыдущей ночи, неуверенно смотрели на кротов.

— Да, это твоя вина, Триффан! Если бы не ты...

— Ты должен сказать всем что-нибудь убедительное, — прошептал Триффану Спиндл. — Нельзя, чтобы они видели растерянность старейшин. Они хотят, чтобы им указали путь. Скажи, что ты проведешь их на восток, где безопасно, что камень защитит тех, кто остался в Данктонском лесу. Скажи им.

Наступила тишина. Все почувствовали важность момента. Кроты смотрели на Триффана,  а печальный Триффан — на них. С поверхности в зал донесся хриплый крик лысухи, гоготанье и хлопанье гусиных крыльев — гуси поднялись с места и полетели к близкой реке.

Триффан поднял лапу и мягко произнес:

— Все, что я собираюсь вам сказать, я скажу наверху, где мы будем видеть нашу великую систему.

— Ты хочешь сказать, некогда великую, — перебил его какой-то крот.

— Она опять будет такой! — воскликнул Триффан. — Да, будет!

Потом, вдохновляя всех своим примером, он вывел кротов на поверхность, на широко раскинувшуюся долину реки, за которой смутно виднелись деревья на пологом