Глаза Тервишесса, сузившись, гневно полыхнули. Я сперва задохнулась от оскорбления, а потом, яростно посмотрев на Шервисса, ядовито выдавила, опередив уже открывшего рот Тера, чтобы отчитать своего «друга»:

– А ты не слишком беспокоишься о троне? Имеешь на него собственные виды?

Тот, ехидно приподняв бровь, усмехнулся краешком губ, и, по-моему, боязливо покосился на Тери.

– Как второй наследник по старшинству рода, конечно, имею. Виды! Но, убереги меня Ганту, получить трон сейчас. Приношу свои извинения, высокая леди Юлия, за свой несдержанный язык. Я думаю, он будет веской причиной для отказа мне в правах наследника, если такой момент когда-нибудь настанет.

Я опешила и нахмурилась:

– Что-то я совсем не понимаю, зачем в столь дальнюю и, возможно, опасную дорогу отправились сразу двое самых высокопоставленных дрийя. Других не нашли или расстаться друг с другом не смогли?

Теперь меня сверлили две пары яростных взглядов. Шервисс впервые заговорил серьезным тоном, в котором слышались отчаяние и боль:

– Это дело не только государственной важности, но и вопрос выживания целой расы. Нашей расы, огненная дрийя. Нас осталось не так много, и, хотя живем мы очень долго, но не бессмертны. Последний младенец, наш нынешний повелитель, родился семьсот лет назад. С тех пор – ни одного. Как ты думаешь, стоит ли беспокоиться о повелителях, если уже через несколько тысячелетий на Лайдосе не останется ни одного дрийя? Если проклятие не будет снято! И поверь мне, десяток тысячелетий – это не так уж много, как кажется на первый взгляд.

Я грустно кивнула, признавая его правоту. Тервишесс молча смотрел на меня и друга-родственника. Наконец, его глаза потеплели, и мое настроение начало улучшаться. Наш разговор и переглядывания неожиданно прекратились, когда мы вынырнули из очередного облака и заметили внизу странную, на первый взгляд, картину.

Наблюдая с высоты разворачивающиеся на земле действия, я почувствовала себя Гулливером в стране лилипутов. Огромный, бескрайний лес раскинулся под нами, перемежаясь блестящими полосками рек и яркими пятнами полян и пригорков. Весна уже вошла в полную силу, и все вокруг стремительно расцветало яркими красками, призывая маленьких летающих тружеников.

И эту пасторальную, умиротворяющую картину нарушили несколько сотен мохнатых существ, яростно вгрызавшихся в нестройные и уже довольно поредевшие ряды людей. Присмотревшись внимательнее, я узнала нападающих: мои старые, но не добрые знакомые – бредвиши! Как они тут оказались, за сотни, наверное, километров от прорыва непонятно. Ведь по дороге нам только один раз встретилась полностью уничтоженная деревня, где мы так и не смогли выяснить, что произошло с ее жителями и домашним скотом. А тут бредвишей не меньше двух сотен будет!

Мы сделали пару кругов, оценивая обстановку, а затем мои спутники взяли прежнее направление, заставив меня зависнуть в небе с открытым от удивления ртом. Не веря своим глазам, я догнала Тервишесса и, схватив его за хвост, потянула:

– И это все? Вы же ничего не сделали, чтобы помочь тем людям внизу? Их же уничтожат одного за другим! – Увидев, что он совсем не реагирует на мой призыв, испуганно, отчаянно завопила: – Неужели вы оставите их на съедение чудовищам?

Тервишесс слегка поморщился и, снова окинув взглядом поле боя, ответил, медленно цедя слова:

– Это не люди, Юлия! Это эльфы, а у нас с ними военный нейтралитет! Они вряд ли скажут нам спасибо за помощь; скорее всего, решат, что мы хотим воспользоваться ситуацией и добить оставшихся. Они живут так же долго, как и мы, и, думаю, еще не забыли, как мы им уши подпалили пятьсот лет назад.

Я гневно сопела и судорожно решала, что делать. Пролететь мимо, бросив погибать даже неизвестных эльфов, было не в моей натуре. Твердо выдержав напряженный взгляд потемневших глаз, упрямо заявила:

– Я остаюсь, а вы можете лететь дальше. Потом нагоню, если смогу!

Надавила на жалость и, сложив крылья, ласточкой сиганула вниз, чувствуя, как ветер бьет в лицо. Мой благородный порыв прервали на самом интересном месте. Кое-кто из эльфов, заметив новых участников битвы, начал палить по нам стрелами и магическими шарами, заставив меня увертываться от них. В ту же секунду возле меня возник Тер и, выставив магический воздушный заслон, вырвался вперед.

Остальные дрийя начали быстро снижаться, подобно эскадрилье истребителей, собравшейся бомбить вражеские части, только жуткого звука моторов не хватает, потому что летающие воины скользили бесшумными призраками, выстраиваясь за спиной бредвишей.

Дальше началось избиение младенцев, по-другому не назовешь. Если уж я одна справилась с толпой этих чудовищ, то опытные, более сильные воины управились за несколько минут, при этом, кажется, даже не запыхавшись. Их молнии, смерчи и великое множество других смертоносных приемов рвали врагов на куски, разлетавшиеся на многие метры вокруг. Жуткая картина, но зато я теперь воочию убедилась, почему их настолько боятся на Лайдосе.

Отвернувшись от этого мерзкого зрелища, я с искренним любопытством изучала эльфов, пытаясь понять, что они в этом месте защищали, не может же быть, что здесь «куликово поле». Не утерпев, снова дернула за хвост Тервишесса, следившего за ходом боя и охранявшего мою бестолковую персону:

– А почему они дальше в лес-то не ушли? Что они тут так яростно защищали?

Гнев моего героя, испугавшегося за меня, сменил холод. Я виновато поежилась: ну да, он же меня предупреждал об отклике эльфов. Но ведь все обошлось? Сощурившись, Тер спокойно, бесстрастно пояснил:

– Если ты внимательнее приглядишься, то заметишь на деревьях многочисленное эльфийское поселение. Им некуда было уходить, а если точнее, то некогда. Они защищали свои семьи, дом, и, поверь, смерть бредвишей для них не означает, что угроза миновала. Длинноухие будут искренне и вполне заслуженно так думать, пока мы рядом. А вообще, можно воспользоваться случаем и остаться на ночлег. Мирный договор, наконец, подписать!

Лед неожиданно растаял – сменился весельем и непривычным озорством. Я не могла оторваться от его смеющихся синих глаз, полыхающих горячими, яркими искорками. Они словно вспыхивали в глубине его души и неудержимым потоком всплывали на поверхность, даря мне надежду.

Мы завороженно висели в небе, медленно помахивая крыльями, лицом друг к другу, глаза в глаза, как будто остались одни в целом мире. Мне нестерпимо хотелось прикоснуться к его лицу; провести по четко очерченному упрямому подбородку и высоким скулам; зарыться руками в густые черные волосы и крепко прижаться к нему, чтобы почувствовать любимого: каждую мышцу, каждый кусочек великолепного тела, к которому меня тянет как мотылька на огонь. Я ничего не могла с собой поделать – парила в небесах от счастья.

И готова была нырнуть с головой в прорубь отчаяния, когда нас прервал один из крылатых воинов – Щиусс, доложивший, что враг уничтожен, эльфы в изумлении и ждут только нас. Таким образом, я перевела его доклад с языка дрийя, не зря же меня две недели старательно обучали. Хотя язык детей Ганту, как они еще себя называют, давался мне не в пример тяжелее человеческого: более сложные речевые обороты, падежи и словосочетания. Несмотря на то, что «наши победили», я была неприятно удивлена, насколько презрительно и уничижительно Щиусс отозвался об эльфах, на мой взгляд, волшебных и неземных существах.