Вероятно, советскому министру действительно не приходило в голову, что поляк Войтыла мог смотреть на СССР иначе, чем партийная верхушка. Ведь он, министр, говорил с гражданином страны, которую Советский Союз освободил от фашизма. А Войтыла видел перед собой гражданина страны, которая убила польских офицеров и отобрала добрую половину государства. Как им было прийти к соглашению? Оба мыслили штампами своих идеологий, и каждый встраивал сказанное собеседником в уже готовые схемы, не пытаясь на самом деле понять своего визави. И каждый обвинял другого в лицемерии.

Самое интересное, что очень скоро Иоанн Павел II воплотил в жизнь то, о чем писал Громыко: собрал представителей множества религий, вплоть до африканских анимистов, и устроил Международный день молитв за мир. Это произошло 27 октября 1986 года в Ассизи. «Мистер Нет» не мог этого не помнить, когда диктовал свои мемуары. Однако он вряд ли остался доволен произошедшим, ведь участники собрания не послали дежурные проклятья по адресу американских империалистов.

Впрочем, недовольными мероприятием остались и кардиналы из римской курии. Ватиканские чиновники говорили, что подобные зрелища превращают католичество в синкретическую религию. Поначалу они даже хотели воздержаться от участия в нем, но затем передумали. Однако и здесь должны были испить чашу унижения, потому что устроитель действа, собрат Войтылы по Ангеликуму епископ Хорхе Мехия отказался сажать их на обычные места, чтобы не обижать гостей, среди которых были, например, далай-лама и архиепископ Кентерберийский. «Они не пришли от этого в восторг», — вспоминал Мехия. Но особенно сильно бушевал непокорный архиепископ Лефевр, возмущенный тем, что на алтаре одной из часовен буддисты поставили изваяние основателя своей религии.

Двадцать седьмого октября 1986 года в Ассизи, обители великого святого, впервые в истории собрались католики, индуисты, буддисты, шииты, сунниты, иудеи, православные, протестанты, джайны, сикхи, синтоисты, африканские колдуны и индейские шаманы. Были и представители Московского патриархата: митрополит киевский Филарет (главный борец с униатством в русском клире) и епископ солнечногорский Сергий (представитель РПЦ при Всемирном совете церквей). Разумеется, они приехали с позволения партийной верхушки, которая рассчитывала на то, что архиереям удастся вовлечь какие-нибудь религиозные организации в «антивоенное движение» (то есть заручиться их поддержкой против США — типичный пример советского новояза)[895].

Гости сидели прямоугольником вдоль арочных стен базилики святого Франциска, каждый по очереди подходил к пюпитру и произносил молитву на своем языке, ибо «всякая искренняя молитва пробуждает Святой Дух, загадочно присутствующий в сердцах людей», разъяснил Иоанн Павел II в речи перед римской курией 22 декабря 1986 года. Святой Дух в его восприятии стоял у истоков любого чистого устремления, Он направлял историю и вдохновлял народы; без Него не возникло бы ни культуры, ни религии[896]. Святой Дух не только оплодотворил Деву Марию, но породил все вероисповедания, какие только есть на Земле. Откуда понтифик набрался таких идей? Из «Короля-Духа», конечно. Словацкий говорил в нем в тот момент.

* * *

Римский папа загодя начал подводить паству к такому мировосприятию. Восемнадцатого мая 1986 года он издал энциклику «Dominum et Vivificantem» («Господа Животворящего»), где подробно рассмотрел роль третьего лица Троицы. Поскольку именно проблема исхождения Святого Духа в свое время рассорила восточное и западное христианство, Войтыла постарался избежать этой темы. Зато он подробнейшим образом остановился на его месте в священной истории, проведя мысль, что посредством Святого Духа Господь открывает людям глаза на их греховность, а стало быть — на необходимость спасения.

Именно в этой энциклике Войтыла наконец во всеуслышание заявил то, что ранее мелькало в его речах и работах, не будучи сформулировано четко: марксизм как крайняя разновидность материализма враждебен вере, и их сосуществование немыслимо. Однако марксизм, оговаривался автор, — не единственная форма материализма. Напротив, земная цивилизация вообще ударилась в материализм и живет так, точно после нас не будет никого. Оно и понятно, продолжал понтифик: если считать, что смерть — это полное прекращение существования, то поневоле будешь ей поклоняться. Угроза ядерной войны, громадное социальное неравенство, аборты, эвтаназия и терроризм — все это проявления знаков смерти, которые распространились с укреплением материализма. Церковь же стремится построить цивилизацию любви, где будет торжествовать жизнь[897].

О цивилизации любви понтифик упомянул и в письме национальному евхаристическому конгрессу Никарагуа, отправленном 12 ноября того же года. Ввиду развернувшихся тогда гонений на католических иерархов, о чем громко сигнализировали тамошние епископы, Иоанн Павел II призывал к примирению и согласию — как с Богом, так и друг с другом. Именно это, по его словам, должно было заложить основу цивилизации любви[898].

Он мечтал, чтобы день молитвы в Ассизи стал днем Божьего мира. Такого не произошло (например, кипели бои на ирано-иракской границе), однако само событие показало людям, сколько среди них поборников мира, а заодно дало этим поборникам чувство локтя. Да и не сказать, чтоб его призыв к миру был вовсе проигнорирован. К нему прислушались, например, никарагуанские «контрас», коммунистические боевики в Чили, тамильские террористы на Шри-Ланке, бойцы УНИТА в Анголе и другие[899].

Если бы не энергия Войтылы и не его вера в слово Божье, ничего этого не произошло бы. Другой понтифик сначала выставил бы эту идею на обсуждение в курии, где она благополучно утонула бы под спудом предложений и протестов. Но этот первосвященник решил действовать самостоятельно и не прогадал.