Уже в первые послереволюционные годы председатель Реввоенсовета, пожалуй, одним из первых понял важность поиска новых форм пропаганды в виде эффектных мероприятий или массовых зрелищ для «пробуждения личности».

В частности, в его планах было проведение открытого суда над низложенным в результате военного переворота командующих фронтами императором Всероссийским Николаем II. Лев Давидович замышлял полномасштабный судебный процесс над самодержавием, о чём писал в своих дневниках: «Я предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования… по радио ход процесса должен был передаваться по всей стране; в волостях отчёты о процессе должны были читаться и комментироваться каждый день. Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо. Но… времени может не хватить» [2.23], что позволило бы, с большой долей вероятности, сохранить жизнь членам царской семьи.

Увы, но времени для реализации такой вдохновляющей идеи действительно не хватило — за несколько дней до взятия Екатеринбурга войсками адмирала А. В. Колчака предполагавшийся подсудимый был зверски убит вместе со всеми своими домочадцами.

Затем по инициативе Льва Троцкого и при его непосредственном руководстве в Петрограде на бывшей Дворцовой, а ныне площади имени застреленного эсерами чекиста М. Урицкого, незамедлительно возведённого большевиками в ранг мученика, было организовано посвященное 3-й годовщине революции грандиозное театральное шоу «Взятие Зимнего дворца». В спектакле, если можно было так назвать это представление, участвовали от 8 до 10 тысяч статистов, использовались 150 прожекторов, боевые орудия и пулемёты, специально для участия в празднике у Дворцовой набережной пришвартован крейсер «Аврора», который по сценарию должен был произвести символический выстрел из носовой башни, послуживший сигналом к началу восстания.

Не навмахия, но, по свидетельству очевидцев, тоже смотрелось эпохально!

Крейсер 1-го ранга из-за неожиданной накладки палил из артиллерийского орудия в течение пяти минут, приведя зрителей в не предусмотренный сценарием ужас [1.5]. На площади перед дворцом били пулемёты, гремели взрывы, ехали танки, солдаты — белые и красные — находились на огромных деревянных платформах, которые сходились в последнем сражении. Режиссером действия, которого ещё не знала современная история, был Николай Евреинов, автором декораций, костюмов и сценического оформления — Юрий Анненков, будущий номинант на премию Американской киноакадемии «Оскар».

До этого перед зданием Фондовой биржи была с большим успехом разыграна «Мистерия освобождённого труда», в которой участвовали около 4000 молодых рабочих и красноармейцев. Теперь же задачей постановщиков была масштабная реконструкция недавнего, но уже исторического события, для чего участники представления были разбиты на отряды, во главе каждого из них назначен командир, а управление «подразделениями» осуществлялось специальными курьерами и по телефону, некоторые распоряжения печатались в оперштабе в виде листовок. Одним из организаторов действа был сотрудник Политуправления Петроградского военного округа Дмитрий Тёмкин[134], который для достижения максимального визуального эффекта предложил снести 20–30 домов, расположенных на Гороховой улице, чтобы открыть визуальную перспективу на Адмиралтейство, специально подсвеченное мощными прожекторами со стороны Детскосельского (Витебского) вокзала. Идея понравилась и была горячо поддержана, но, как всегда, поджимали сроки — провести работы по сносу зданий и уборке строительного мусора не успевали к назначенной дате премьеры.

Выставка трофеев РККА 1920 г.

В качестве благодарности Петроградский совет наградил каждого из создателей шоу специальным пайком, состоящим из 100 папирос и двух килограммов яблок. Главного режиссёра Н. Евреинова премировали лисьей шубой, реквизированной у какого-то из буржуев.

Грандиозный спектакль в стране, ещё не остывшей от Гражданской войны, где даже в Петрограде был голод, а скудные пайки давно уже стали исключительной привилегией только для работающих и социально близких, выглядел по меньшей мере несвоевременным. Поэтому для всех сомневавшихся в целесообразности такого способа использования бюджетных средств вышел специальный декрет: «Всякое нарушение приказа будет рассматриваться как злостное желание сорвать инсценировку с контрреволюционной целью и караться по всей строгости революционного закона преданием суду Ревтрибунала».

Опыт петроградских товарищей нашёл своё практическое, существенно более скромное воплощение в Москве, где на месте будущего Мавзолея в 1920 году по инициативе всё того же Л. Д. Троцкого преподавателями и курсантами Высшей школы военной маскировки РККА был сооружён Курган Победы, который являлся частью выставки трофеев Гражданской войны и был приурочен к открытию II Конгресса Коминтерна. Для руководителей СНК, ВЦИК и делегатов Конгресса, принимавших парад красноармейских частей, построили специальный помост в виде наблюдательного пункта (НП), украшенный цветами и красными лентами. Сам холм довольно натурально представлял из себя взятую в результате ожесточённого боя высоту.

Один из пионеров советской авиации, героический ас Первой мировой войны Н. Д. Анощенко писал в своей книге «Полёты белгородца. Воспоминания первого красного пилота-воздухоплавателя»: «27 июля с. г. (1920 г.) во время парада в честь II Конгресса III Интернационала в г. Москве… Вдоль кремлёвской стены на (Красной) площади раскинулись белые ажурные павильоны „Выставки трофеев Красной Армии“, часть которых находилась под открытым небом. (…) и орудия всех калибров, прихотливо закамуфлированные зелёными, коричневыми и жёлтыми пятнами-зигзагами (…) и первый трофейный английский танк, и французские бронемашины „Рено“, и один из многих захваченных у белых аэропланов — английский „Беи“, и многое другое… Сейчас всё это чинно разместилось на площади вдоль братских могил и кремлёвской стены, начиная от Спасской башни и до красивого искусственного зелёного кургана, на склонах которого разбросаны разбитые орудия, обрывки проволочных заграждений, ружья, снаряжение и т. п.»

Владимир Маяковский был свидетелем грандиозных представлений, организованных в Петрограде и в Москве, как и многие, был восхищён их масштабами и, конечно же, использовал некоторые идеи и драматургические приёмы Николая Евреинова при постановке новой версии своей революционной пьесы «Мистерия-Буфф» в 1921 году.

Ещё совсем недавно футуристы в манифесте «Пощёчина общественному вкусу» требовали «вымыть руки, прикасавшиеся к грязной слизи книг, написанных бесчисленными Леонидами Андреевыми», теперь они диктовали революционную моду во всех сферах культуры и массовые зрелища — здесь не были исключением [1.210].

В 1923 году знаменитым на всю страну стало ещё одно военно-революционное произведение, названное «Земля дыбом», написанное Сергеем Третьяковым по мотивам стихотворений из сборника «Проклятые годы» французского поэта Марселя Мартине. Драматург не забыл упомянуть Троцкого в тексте пьесы, где ему были посвящены отдельные строки:

Земля российская, земля неистовая,

Страна людей голодающих и мёрзнущих,

Страна кнута, и тюрьмы, и ссылки,