раз во время проведения косметического ремонта в доме. Тип он был крайне мутный отталкивающий от себя на подсознательном уровне, примерно лет на десять младше главного героя. Его рассказы о том, что он дескать сам попросился в «Сияние» потому как уже здесь бывал, но очень давно ещё раньше Бека вызывали у Доктора абсолютное неприятие. Поведал срывничок с чего тут когда-то всё начиналось и как он строил ту самую маленькую баню, которая уже как год служила прачечной. Первые дни он очень много курил и курил исключительно «Мальборо». Странная погремуха была связана с его работой по изготовлению всяких металлических кованных изделий в том числе и оградок на кладбища.

А дальше начались серые монотонные будни, и Гробовщик поплыл в реабилитационном водовороте подобно щепке в бурном горном потоке, совершенно не ладя с течением. Его путь очень напоминал дорогу Бека с той лишь разницей, что был он с виду покладистый и совсем бесхребетный. Все его анализы были «мимо кассы», все его работы переписывались ничего внятного он в принципе не говорил лишь продолжая накапливать в себе помоечные чувства. Его изредка ставили на хозах к Доктору, но старый нарк нутром чуял «двойное если не тройное дно» и ему не нравилось общение с подобострастным и заискивающим напарником увлёкшимся «игрой в непонимание»377.

И вдруг как гром среди ясного неба выяснилось, что этот прости, Господи деятель, поддерживающий многолетние отношения с AN, возомнил себя ни много не мало Спартаком! Гробовщик, побывавший в нескольких ребах, занимавшийся захватами и доставкой пациентов в Центра, по собственному признанию Гембе готовил бунт всех трёх домов во время лекции. Причём началось всё с того, что этот невменяемый после «закоротки в бобине»378 сам обратился к Гембе с вестью о готовящемся заговоре. Было совершенно не понятно, что двигало им, когда он называл проводящему расследование Гембе имена своих якобы подельников подставляя невинных людей, но Доктор оценил по достоинству замеченную им параллель с Беком и обсудил с Боцманом проблему «конкретной вьюги» в молодых солевых головах.

По итогам проведённого расследования так ничего и не поняв в мотивах и целях, двигавших этим «Недоспартаком» Гробовщику на всякий случай, нечаянно сломали левую руку и наложили на неё шину. Вообще в «Северном сиянии» при исполнении последствий и приговоров очень значительную роль играл именно фактор случайности. Как уже упоминалось ранее нестройный ансамбль исполнителей как правило в процессе проведения наказаний умудрялся извратить его смысл и цель до неузнаваемости. И в общем то не шибко злые и кровожадные устроители этого заведения вследствие часто случавшегося искажения их воли туповатыми, но старательными исполнителями превращались в глазах не ведающих всех подробностей реабилитян в монстроподобных чудовищ.

На большую удачу Гробовщика в деревню подвезли засолившегося в хлам Казаха и тому тоже вместо «здрасти» сломали правую руку как он, разумеется, подумал в качестве моральной компенсации за сгоревший Третий дом. На самом деле перед исполнителями была поставлена задача отбить задницу горделивому Сыну Казахских Степей, разрисовавшему своё тело красочными татухами подобно якудзе чтобы с порога сбить с него лишнюю спесь. Но когда Казакудза начал оказывать лёгкое сопротивление палачам, то переконивший как обычно Квага схватил пластмассовую ручку от колуна и начал того лупить каждым мощным ударом буквально на поражение. Поэтому Казахская рука была сломана совершенно случайно исключительно по скудоумию исполнителя.

В результате этих двух последовательных без сомнения трагических и нелепых событий на Первом доме временно образовалось два одноруких резидента или одноруких бандита как дразнили их многие. Но в этом волшебном месте от трагедии до комедии было всегда рукой подать. Так и в этом случае неутомимый выдумщик и затейник Глеб Валерьевич Самохвалов заметив, что у пострадавших сломаны разные руки определил их в совместный многодневный наряд на дежурство по дому по признаку две руки – один дежурный. Обозвали этого дежурного – Тяни-Толкаем в честь персонажа сказки Корнея Чуковского. Самым сюрреалистичным зрелищем было неуклюжее мытьё посуды – один держал миску, а другой её мыл.

Доктор с Боцманом, глядя который месяц на весь творящийся вокруг сумасбродный хаос сокрушённо ворчали, бессильно разводя руками. Ведь антисанитарии в доме с ремонтами и невменяемыми абстинентами в роли дежурных и поваров и так было хоть отбавляй. Только за текущую зиму случилось минимум три случая коллективного развязывания напрочь всех узлов в реабилитянских системах пищеварения. Один раз Великий Магистр даже вынужден был пойти на крайние меры, идущие вразрез с его собственной политикой отдав команду заварить кастрюлю крепкого чая для борьбы с массовым непрекращающимся поносом и для спасения повара Хромого от неминуемой расправы и линчевания.

Казакудза отойдя после дежурных хлопот тяготел к общению с главным героем напоминая тому о своём хорошем отношении к нему с самого приезда. Доктор, видя насквозь наивные Казахские хитрости стебался над сорвавшимся солевиком напоминая тому гадости, которые он творил в бытность свою волонтёром. Как следует пропесочивая Казаха на анализах и на читках Док получал свою заслуженную и справедливую сатисфакцию за былое. Но старый нарк не перегибал палку, так как действительно помнил его хорошие дела в том числе и те о которых знал только из рассказов. Ведь он сам не помнил, как Казах снимал и одевал ему трусы, когда пленнику со связанными за спиной руками приспичило по малой нужде по дороге в деревню, но был ему благодарен за заботу и помощь, так как остальные попутчики наотрез отказались это делать. И Доктор прекрасно понимал, что от ошибок с таким опасным веществом как соль никто не застрахован в том числе и он сам. На примере Казакудзы он видел, как хитрый и ловкий «наркорысак» меняет одну за другой маски из своей богатой коллекции стараясь подобрать оптимальную для каждой возможной ситуации.

По мере заживания руки Гробовщика его всё чаще ставили на хозах в помощь Доктору. После перевода Валерона на Второй дом Спартак начал заниматься сваркой и прочими технологичными делами на первом. Волей-неволей им приходилось общаться в процессе трудовой деятельности и старого нарка очень развеселил случай, рассказанный Гробовщиком про то, как не так давно Беготня ушёл от него по дороге во время попытки доставить его в «Сияние» отчаянно очертя голову перебежав оживлённую автомобильную магистраль. Горьким выводом этой истории стало то, что теперь они куковали в деревне уже оба. Соль была одинакова беспощадна ко всем своим почитателям.

Доктор продолжал неспешно заниматься изготовлением реабилитационной мебели и написанием своего Четвёртого Шага. Большой угощал их с Узлом чаем и кофе, а Гемба приглашал по вечерам