с необычайно жёсткой симптоматикой. Вообще в этом месте сезонными простудными инфекциями было принято болеть всем домом и поэтому Док всегда с ненавистью встречал приезжающих с города сопливых доставщиков заразы. Первыми в конце января в чилинарии слегли Казах и Боцман причём наповал и с запредельной температурой тела. Казакудза ввиду своего турбовича выглядел совсем хреново, но с молитвой и мощным комбинированным препаратом для инъекций привезённым Бородатым Духовным Наставником он смог выкарабкаться. Вскоре они с Боцманом освободили импровизированный лазарет, в который временно превратился чилинарий под следующие бренные тела.

В следующую партию слегли Мурзик, Доктор и Щелкун. Старый нарк пророс от силы удивительного вируса уносящего больного в «средимирье» между небом и землёй. Температура тела под сорок градусов и беспрецедентная физическая слабость просто не позволяли ему лишний раз выходить из горизонтального положения. Старший волонтёр Фагундес лично заботился о болезных, страждущих и немощных. Но если «колёса»380 для снятия симптоматики у Дока были и свои, то в плане волшебных укольчиков, здорово помогающих от самой болезни, он целиком и полностью зависел от своего вечно занятого да к тому же ещё и забывчивого друга Фаги. Закончилось всё тем, что не в меру раскапризничавшийся далеко не юный по паспорту наркоман, истерзанный грёбанной простудой и поддавшись коварной Зависимости уподобившись ребёнку разобиделся на медбрата Фагундеса и наговорил ему кучу нелицеприятных гадостей, чем подверг их дружбу настоящей проверке на прочность. Фага никак не ожидал услышать ничего подобного именно от этого человека, и они второй раз за полтора года в неволе под одной крышей перестали разговаривать друг с другом.

Вскоре лекари заставили Мурзика чуть ли ни пинками вернуться в группу не взирая на его жалобы на плохое самочувствие. Щелкун не стал дожидаться особого приглашения и снялся с больничного режима добровольно, а Доктор продолжал валяться до последнего даже когда чувствовал себя уже вполне сносно. Ему так уже осточертели, и паскудная деревня, и бесконечная программа, и опостылевшие рожи вокруг что он не хотел возвращаться в группу, а лежал и мысленно накидывал в голове сюжеты для своей будущей книги.

Но когда пришло время вставать Глеб Валерьевич нашёл ему новое развлечение в виде монтажа системы вентиляции по всему дому. По всему было видно, что в каком-то строительном гипермаркете неискушённому в технических вопросах Слуге Высшей Силы языкатые торговцы «втюхали» набор-трансформер, состоящий из миниатюрных вентиляторов и пластиковых коробов с фасонными и крепёжными элементами. Конечно, с ближайшей воздухозаборной точки помещения подобный чудо-вентилятор тянул воздух вполне исправно, но городьба витиеватых многометровых коробов из комнаты в комнату была уже явно от лукавого. Док поворчал больше для проформы и чередуя в помощниках то Бжика то Грома приступил к исполнению.

В конечном итоге все живущие в деревне не первую зиму признавали, что микроклимат в помещениях Первого дома благодаря появлению принудительной циркуляции отопления, вентиляции и кондёру стал гораздо лучше. Теперь не нужно было кочегарить печь «до талого»381 чтобы перегретая вода естественным образом пришла в движение в трубах, об которые затем можно было запросто обжечься, да и воздух в помещении от этого был постоянно пересохшим. Ну а вентиляция так или иначе обеспечивала дополнительный воздухообмен и значительно снижала уровень ночного зловония.

По сложившейся традиции или по заранее спланированному предназначению на Первом доме продолжалось интенсивное оздоровление особо зависимых пациентов и поскольку это больше не касалось непосредственно главного героя то он наблюдал за до боли знакомым действом как бы со стороны. Хотя пациенты, попавшие в пристальный фокус Великого Магистра, неизменно пытались найти в лице старого нарка поддержку и понимание он в лучшем случае придерживался нейтралитета, а в худшем играл на стороне лечебной команды прежде всего в целях сохранения собственного относительного комфорта. И логика его в этой ситуации была железной основанной на полностью разделяемой им философии мудрого Боцмана: «Эти ребята приезжают очухаться от отравы, привести себя в порядок и быстренько уезжают обратно к любящим мамам, жёнам или снова травиться… А мы остаёмся здесь сидеть дальше … Так для какой такой надобности нам портить себе и без того невесёлую жизнь ради этих случайных в ней пассажиров?!».

Крепилово как и во все времена применялось периодически с послаблениями «на отдышаться» пациенту. Когда доходил черёд до исцеления ни в меру расхворавшегося Докторского молодого корешка Мурзика главный герой первоначально нехотя подключался к его «встреноживанию». Как-то Доктор, исполняя заказ приспешников Высшей Силы аккуратненько по минимуму вывел ему двадцатку гербов за анализ чувств. Мурз же вечно пытался, неосознанно защищаясь привить старшему товарищу чувство вины, что моментально выводило Дока из себя и двадцатка чудесным образом превратилась в тридцатку. Дело вполне могло закончиться и полтишком, но Мурзик вовремя заткнулся, а старый нарк сообразил, что его самого «поволокло на мстительности».

Впрочем, Мурзику вполне хватало развлечений и без помощи старшего товарища. Он и поварил, и дежурил одновременно. И регулярно двигался с гирями и получал то по хребту, то по физиономии. И ненавидел лютой ненавистью Бородатого Демона прям точь-в-точь как раньше главный герой.

А кто-то, наоборот, по велению Вождя приезжал в деревню буквально отдохнуть от шума и суеты городской жизни для восстановления сил и подготовки к новым творческим успехам. Именно такая история случилась у молодого хоккейного дарования Клюшки, засолившегося сверх всякой меры. Паренёк, узнав о примерных сроках реабилитации начал сокрушаться о крахе его спортивной карьеры и понапрасну потерянном здесь времени. Юному спортсмену для поддержания его спортивной формы привезли весь необходимый хоккейный инвентарь, в состав которого помимо само собой разумеющихся клюшек, шайб и изолент вошли даже полноценные разборные хоккейные ворота с сеткой. На Втором доме, где разместили Клюшку подобрали расстрельную команду для постановки в эти привезённые ворота. А Доктор получил спецзадание от Вождя доходчиво объяснить юноше о приоритетности выздоровления от химической зависимости в его ближайших жизненных планах.

Главный герой сделал всё что от него требовалось, хотя излишнюю возню с и без того избалованным молодым человеком с несформировавшимся «жизненным хребтом» и полным отсутствием самодисциплины он считал ошибочно неправильной. Однажды задержавшись с воспитанником на Втором доме чтобы «втянуть на сон грядущий» привезённых Вождём пельмешков, старый нарк изложил своё мнение по поводу Клюшки Предводителю, но Самодержец всея деревни далеко не всегда, а вернее очень редко придерживался Второго Шага, учившего слушать людей, и настаивал на своём. Умудрённый годами Доктор в своё время не стал вступать в дискуссию с Фимой по поводу разногласий в их оценке Кваги как человека, хотя тогда ему очень этого хотелось. А