– Простите, – сказала она, остановилась и, отвернувшись, вытерла слезы пальцем в перчатке. – Это слишком тяжело.

– Не вам одной, – тихо проговорил Бойд и положил руку ей на плечо. – Им тоже.

– Я хочу взять их всех.

– Во всяком случае, одного возьмем.

Она вопросительно посмотрела на него. До этой минуты она думала, что это была просто его причуда – прийти с ней сюда, как приходят в зоопарк, в Музей восковых фигур или еще на какую-нибудь выставку.

– Вы сказали, что приятнее всего гулять в парке с собакой, – сказал он. – Вот почему мы здесь.

– Хотите взять себе собаку?

– Нет…

– Нет?

Она видела, что Бойд всматривается в ее лицо, и чувствовала, что ее глаза и губы, в особенности губы, ее выдали. Она заметила, как в его светло-карих глазах мелькнуло то самое загадочное выражение, словно он во власти каких-то чар, которое она видела, когда они подошли к Колбрук-Гейт в Кенсингтонских садах.

– …не я. Вы. Собаку мне выберете вы.

– Есть очень славные маленькие щенки, мисс, – сказал подошедший к ним служитель, очень точно рассчитавший время. – Судя по внешнему виду, помесь йоркширского терьера и кавалер-кинг-чарлз-спаниеля. Такие симпатяги.

И он вынул из кармана куртки одного из этих симпатяг. Черно-рыжий пушистый комочек зашевелился на его ладони.

– Мы их выхаживаем уже две недели – всего-то их пять, – забот хватает, скажу я вам.

Кэт сняла перчатку и прикоснулась мизинцем к крошечному носику. Щенок начал сосать ее палец. У нее перехватило горло, но она знала, что об этом и думать нельзя.

– Кто-нибудь ведь их возьмет, правда? Таких прелестных крошек?

– Надеюсь, мисс. Щенков мы почти всегда пристраиваем. Почти всех.

Боясь, как бы не сорвался голос, Кэт быстро кивнула и снова повернулась к проволочной сетке. Возле нее осталось всего три претендента, остальные признали преимущество маленьких щенков и отступили. Один из оставшихся псов был молодой джек-рассел-терьер с густой жесткой шерстью, темными пятнами вокруг глаз и торчащим вверх хвостом-загогулиной – все как полагается этой породе.

– Его надо назвать Бандитом, – сказала она и позвала: – Бандит, Бандит!

Услышав эти слова, пес сделал кувырок в воздухе, ошалев от радости при воспоминании о своей прежней жизни, и его глаза-пуговки заблестели. Кэт невольно тронула Бойда за руку и почувствовала, как он в ответ сжал ее пальцы.

– А это кто? – спросил он, показывая ее рукой на второй уткнувшийся в сетку нос.

Крепкий рыжий дворняга, о чьем происхождении было невозможно догадаться хотя бы отдаленно, стоял перед ними, широко расставив лапы, и доверчиво махал хвостом.

– Ни за что не угадать, даже пытаться не буду.

– Это собака номер семнадцать, мисс, – с готовностью сообщил служитель, не отстававший ни на шаг. – Им всем дают номера, как только они к нам поступают.

– Семнадцать – для кого-то это счастливое число?

Третья собака отвернулась и пустилась было прочь.

– Нет-нет, дружок, вернись, – позвала его Кэт. – У тебя еще есть шанс.

Пес, голубой кокер-спаниель, довольно старый, повернул к ней свою серую морду и пристально смотрел на нее покрасневшими глазами. На темени у него торчал длинный белый вихор, точно вопросительный знак. Купированный хвост не торчал вверх, но и не был опущен, он замер в ожидании, как и собачья душа.

«Жизнь меня обходит, – казалось, хотел сказать пес. – Ну что ж… я все равно живу».

– Этот парень знает, чего хочет. Номер девять. Возраст у него солидный, но псина энергичная, бодрая.

Кэт посмотрела на Бойда.

– Выбирать вам, – сказал он.

Она оглядела трех собак, стараясь быть беспристрастной, но сердце ее уже сделало выбор. К тому же коротенький хвост затрепетал.

– Может быть, вы хотите собаку помоложе…

– Выбираете вы.

Она глубоко вздохнула и показала на спаниеля.

– Это очень милосердно с вашей стороны, мисс, – сказал служитель. – Пожилых собак мало кто берет. Люди не хотят отдавать свою любовь на такой короткий срок.

«Да хоть на несколько дней, все равно оно того стоит», – подумала Кэт.

За собаку заплатили сколько положено, причем в эту сумму входила стоимость ошейника и поводка. Уже на выходе из приюта хозяин сказал им:

– Признаюсь вам, я рад, что вы его взяли, завтра истекал его срок, уж так его было жалко.

Когда они снова оказались в Баттерси-парке, Бойд снял с пса ошейник и вместе с поводком бросил в урну.

– Разве вы не боитесь, что он убежит?

Бойд ничего не ответил, присел на корточки, взял собачью голову в руки и стал смотреть псу в глаза. – Кэт не могла не отметить, что именно с таким выражением он раза два смотрел в глаза ей.

Пес тоже глядел ему в глаза своими слезящимися красными глазами, казалось, это длится бесконечно долго, потом он отвел взгляд. Бойд отпустил его голову, и пес поднял пятнистую лапу. Договор – наверное, это можно назвать договором – был заключен.

Небо начало темнеть, холодное желтое солнце опустилось совсем низко: на обратном пути по аллеям парка Кэт по-прежнему держала Бойда под руку, а черно-белый лохматый спаниель трусил следом за ними, отбегая время от времени к стволам деревьев.

Выйдя снова на Челси-Эмбанкмент, они нашли скамейку и сели; солнце наконец закатилось у них на глазах, и небо на западе стало окрашиваться зеленовато-серым.

– У меня были кое-какие планы на нынешний вечер, – сказал он вдруг, прервав долгое молчание, – но я с удовольствием от них откажусь, если вы свободны.

– Нет, я не свободна… мне очень жаль.

Он по-прежнему глядел на закатное небо.

– Мне тоже.

Он сказал это так искренне, что Кэт захотелось объяснить – что с ней случалось очень редко, – почему она сегодня занята.

– Я договорилась пойти в театр.

– С вашим добрым другом Бигби?

Он сделал чуть заметный упор на имени Бигби.

– С моими добрыми друзьями Бигби. Мы с его сестрой близкие подруги… а Джайлс вечно за нами увязывается.

– В таком случае у него гораздо больше здравого смысла, чем я предполагал.

Спаниель, который все это время сидел возле их ног и неотрывно глядел на своего нового хозяина, беспокойно переступил передними лапами и тоненько заскулил.

– Он хочет домой, – сказала Кэт, – хоть еще и не знает, где этот самый дом.

– Но он все равно верит.

– Как вы его назовете?

– Придумайте вы.