— Алекс, когда же ты поймешь, что мы все — одна семья. Пусть ты стал её членом волей случая, но это ничего не меняет. Поэтому я и могу тебя сейчас видеть, так как у нас одна кровь… сынок!

Я несколько секунд не находился с ответом, но зато эта версия все расставила по своим местам, а я уже начал было подумывать, что просто путешествую без своего тела. Вот такая, блин, душа у меня гулящая!

— А-а-а, понятно, а я уж волноваться начал, — сказал я и добавил: — Ну, тогда я пошел. Делать мне тут уже нечего, а остальных обрадовать страсть как хочется! Ох, устрою я им пару сюрпризов!

Залихватски улыбнувшись, я кивнул Алоне и сказал:

— До встречи, сестренка. Постараюсь приехать поскорее!

— Ты всегда так говоришь! — укоризненно ответила гномка и обняла меня напоследок.

Чмокнув её в лоб, я повернулся к Шаракху.

— До свидания… папа!

Подняв руку в прощальном жесте, я вернулся к себе в тело, которое все еще стояло посреди палатки. Нет, с таким способом общения нужно быть осторожнее и использовать только в крайних случаях, а то пока я «отсутствую», меня и прирезать могут, так что никакая регенерация не поможет. Есть же разговорный амулет, так чего мудрить было? Поражаясь своей недальновидности, я внезапно понял, что просто после смерти мне очень не хочется умирать снова, поэтому такие мысли и появляются в голове. Выйдя из палатки, я окунулся в ночь.

Я находился посреди все того же знакомого палаточного городка, вот только шатры были расположены более хаотично, беспорядочно. Чувствовалось, что многим было просто наплевать на организацию, поэтому палатки стояли как попало. Несколько костров, горевших то тут, то там, говорили о том, что жизнь тут не замерла. Кое-кто готовил ужин, кто-то просто сидел рядом с огнем в кружке товарищей, отходя от пережитого боя. Решив, что сперва мне нужно отыскать Фариама, я оглядел палатки, но никакого флага не заметил. Тогда я решил воспользоваться своей кровной связью, справедливо полагая, что Мирин должен сейчас находиться где-то неподалеку. Ведь после всего, что произошло, всем этим полководцам необходимо было посовещаться и решить, как быть дальше.

Определив направление, где вдалеке ощутил присутствие родного человека, я двинулся туда. Лагерь почти полностью был погружен в сон, так что мне удалось беспрепятственно и без свидетелей достичь палатки, в которой обретался Мирин, не вызвав при этом криков типа «Мертвяк! Руби его!» или тому подобных. Возле палатки находились трое воинов в доспехах. Они были людьми, так что я понял, что мои догадки подтвердились. Рядом спала Каррашша, которой уже залечили распоротый бок, оставив только полоску шрама на шкуре, поэтому я понял, что и Ваз находится здесь же.

Подойдя к воинам, я поинтересовался:

— У себя?

Этим вопросом я вызвал замешательство и громадное удивление на их лицах. Не дождавшись ответа, но все же решив, что рубить с горяча они меня не будут, я шагнул к палатке и услышал спор, который шел, видимо, уже давно.

— А я не согласен передавать его Мардинану! — заявлял Ренард.

— Но ведь его смерть не принесет никакой пользы! — увещевал его Фариам.

— Все равно, он будет казнен на рассвете! — отвечал братишка.

Недоумевая о причинах спора, я отогнул полог шатра и шагнул внутрь под яркий свет магического светильника.

— Что за шум без драки? — осведомился я, оглядев удивленные лица Ваза, Фариама, Мирина и Ренарда, которые в этот момент стали очень похожими друг на друга. — И самое главное, почему не пригласили меня? Друзья, называется. Мне же тоже интересно!

Оглядев помещение, я подошел к дальней стенке, провожаемый внимательными взглядами, поднял стоящий там стул и переместил поближе к собранию, усевшись на него и с ехидной ухмылкой спросив:

— Ну?

Спустя еще несколько секунд всех словно прорвало.

— Повелитель! — выдохнул Ренард.

— Алекс, так ты живой? — воскликнул Ваз.

— Кирку тебе в задницу! — выругался Мирин и добавил непечатное.

— А мы тебя утром хоронить собрались! — сообщил улыбающийся Фариам.

Прерывая все эти вопли и готовый обрушиться поток вопросов, я поднял руку, призывая к тишине, а потом сказал:

— Объясняю всем и каждому, чтобы не рассказывать по нескольку раз. Да, я умер, но в загробном мире мне не слишком понравилось, поэтому я решил вернуться, чтобы продолжать отравлять вам всем существование.

— Алона знает? — обеспокоенно спросил Мирин. — А то после твоей смерти она связалась со мной и закатила истерику, обвиняя в том, что я позволил тебе умереть.

— С ней я поговорил первым делом, — кивнул я, сочувствуя Мирину. Сестренка в гневе — это страшно!

— Алекс, — Ваз хлопнул меня по плечу. — Я очень рад тебя снова видеть!

— А уж как я рад, — ответил я, потирая плечо. — Так что давайте быстренько сообщите мне, что я упустил, и что вы собираетесь делать дальше.

— Что делать дальше? — задумчиво повторил Фариам. — А все, что прикажет ваше темнейшество!

Эти слова будто бетонной плитой ударили меня по голове. Взглянув на короля, я увидел, что на его лице нет ни тени улыбки. Но как же так? Почему… Я почувствовал, что мне стало трудно дышать, и рванул завязки на своем мундире, вот только облегчения это не принесло, так как в голове билась только одна мысль — все было зря! И если уже Фариам готов признать над собой власть Темного мага, что же будет дальше?

А дальше будет просто — Империя объявит весь Мардинан сторонником Тьмы, захватит его, выбьет горцев из степи, или полностью уничтожит, а потом перекинется на эльфов и гномов. Ведь предлог есть железный — пособничество Темному магу. Если еще подогреть расовую неприязнь, облить нелюдей грязью, то уже готов предлог для тотальной войны на уничтожение. И после неё победителей определить несложно. И что же мне делать? Остаться здесь, защищая эти земли от Империи? Воевать со всем миром до победного конца или своей смерти? И сколько мне придется уничтожить людей? Миллион, десять? Столько их в Империи наберется? И что, это того стоит? Стоит такое потерянной дружбы, взамен которой пришло подчинение? Стоит ли это призрачной надежды на спокойную жизнь?

Я закрыл руками пылающее лицо. Нет! Я не хочу! Не хочу снова убивать! Не хочу вновь рисковать своей шкурой! Я лучше исчезну, чтобы Империи не пришлось начинать травлю на Темного, я лучше спрячусь подальше, и не буду видеть, как имперцы разрушают все то, чего я добился!

— Да пошли вы все! — сказал я, убирая руки от лица, а затем резко поднялся и направился к выходу.

Сейчас мне было плохо и горько, хотелось скрыться подальше от всего мира и просто заснуть крепко-крепко…

— Алекс, постой! — воскликнул Фариам, но я не обратил на него внимания и шагнул в темноту, чувствуя, как ночной воздух приятно холодит разгоряченную кожу.