Рассказ, проникнутый энергией победы человека над своей слабостью и судьбой, был написан Ефремовым после тяжёлой болезни. Это он всего два-три месяца назад не мог ходить — его вносили на второй этаж, это он ощущал безнадёжность и собственную ненужность. Его коллеги и ученики собираются в долгожданную экспедицию в Китай, а он не может не только руководить ею, но даже поехать туда. Палеонтологические раскопки теперь закрыты для него. Как найти себя? В чём?

Ефремов, как его герой, устремляется туда, где бьют самые сильные молнии — молнии мысли, сгущения новых, ярких идей. Его задача — вбить колышек, заметить выход новой энергии, донести до людей новое знание.

Рассказ об исцелении геолога Александрова помогает автору излечиться от сознания физической немощи, утвердиться на писательском пути.

Взяв в качестве сюжетной основы героическую разгадку «Юрты Ворона», автор включил в рассказ три вставные новеллы. Сюда органически вошли «Светлые жилки», задуманные сначала как отдельный рассказ, новелла о лунном камне и история, которая случилась с юной девушкой-шофёром Валей по дороге на далёкий прииск. Каждая вставная новелла двигает вперёд сюжет рассказа, помогает понять тонкие, но прочные связи между людьми и событиями, вскрывает мотивы личностного роста и преодоления боли.

Ефремов выступает в неожиданном ракурсе — как восприемник сказовых традиций Павла Петровича Бажова. Старый забойщик Фомин, с которым Александров делал свои первые таёжные экспедиции, словно дедушка Слышко, говорит сочным языком горняка, простого работного человека, главное отличие которого от обывателя в том, чтобы «доходить до корня, везде интерес иметь, к чему, казалось бы, нашему брату и не положено». Светлые жилки, которые он заметил в угле и которые принесли ему Ленинскую премию, превращаются в символ познания, стремления народа к чистой, осмысленной жизни.

Фомин говорит: «Светлые жилки должны быть у каждого без них и жить-то вроде принудительно. Не ты своей жизни хозяин, а она тебя заседлает и гнёт, куда захочет», «Только знание жизни настоящую цену даёт и широкий в ней простор открывает».

Именно воспоминание Фомина о походе 1939 года, когда они нашли необыкновенной красоты лунный камень, наталкивает Александрова на мысль о перевале Юрта Ворона.

Тема подлинной красоты, понимания её простым народом ярко звучит в рассказе о лунном камне, она станет одной из главных тем всего творчества Ефремова. Находка лунного камня — эпизод, достойный лучших сказов Бажова.

Стремление к знаниям, к чистоте духовной жизни роднит Фомина с Валей. Восемнадцатилетней девушкой она стала шофёром в первый год войны, чтобы заменить мужчин, ушедших на фронт. Рабочая юность и послевоенные годы не дали ей возможности учиться. Узнав об открытии народного университета, она стремится попасть туда, и Александров с удовольствием пишет ей рекомендацию. Вторая их общая черта — верность: Валя помнит о давних встречах с Александровым и безоговорочно соглашается помочь травмированному геологу осуществить рискованную идею — добраться до далёкого перевала.

Фомин будит живую искру, Валя довозит до места. Третьим помощником становится лесник — хозяин зимовья возле перевала: тувинец даёт ему лошадь, помогает добраться на сам перевал и навещает его там, принося еду. «Александров понял, что чуткость помогавших ему людей выработалась в суровой жизни, где каждый немедленно отвечает за свои личные промахи перед самим собой и ближайшими товарищами. Эти люди привыкли полагаться прежде всего на себя и, главное, доверять себе».

Доверие себе, внимание к своему внутреннему голосу — часто вопреки голосам подлинных и мнимых доброжелателей — именно это требовалось сейчас и самому Ефремову.

«Юрту Ворона» он посвятил знакомому инженеру А. В. Селиванову. В основу сюжета лёг случай, произошедший в конце 1940-х годов с геологом Александром Леонидовичем Яншиным, будущим вице-президентом Академии наук СССР. Шурф, в который спускался Яншин в одноместной бадье для подъёма породы, был 24-метровым. При подъёме, когда до поверхности оставался один метр, лопнул крюк воротка, на котором крепилась цепь бадьи. Геолог очутился на дне, раздробленный, переломанный, и думал лишь об одном: только бы не потерять сознание.

Сначала он лежал в больнице в Аральске, затем в Институте Склифосовского. Как только удалось освободить от гипса правую руку, Яншин начал работать. Дни полетели, и даже кости, казалось больному, начали срастаться быстрее. Карты, схемы, описания, дневники, литература — всё нужное лежало на узком больничном столе. В клинике Яншин написал работу «Геология Северного Приаралья», которая стала его докторской диссертацией. В ней дано исчерпывающее освещение геологического строения и истории развития обширной территории Западного Казахстана, исследованию которой Яншин отдал более двадцати лет.

Пример Александра Леонидовича вдохновлял Ефремова. Один из первых экземпляров рассказа автор подарил Яншину с надписью «Герою моей книги».

Редакторы крупных издательств, узнав, что писатель уединился на даче, тут же выстроились в очередь за новыми произведениями, которые неизменно повышали тираж журналов. Толстые журналы — «Октябрь», «Москва», «Нева», «Вокруг света» и другие — боролись за право первыми опубликовать новые рассказы и повести Ефремова.

В мае прошёл третий съезд писателей СССР. Ефремов отказался от участия, ссылаясь на нездоровье. В мае ему и так пришлось прерывать своё абрамцевское уединение и навещать Москву ради встречи с Олсоном и других научных забот.

В просторных комнатах дачи стало достаточно тепло, и Иван Антонович перевёз туда из городского шума Елену Дометьевну.

Обложившись книгами, посвящёнными Северной Африке, Ефремов взялся за давно задуманный им рассказ «Афанеор, дочь Ахархеллена».

В 1958 году читающую публику в СССР поразила сказка Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц». Французский лётчик, герой сказки, потерпел крушение в Западной Сахаре, «где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья». Иван Антонович, внимательно следивший за новинками литературы, прочитал «Маленького принца» одним из первых. Для Ефремова, как для самого Сент-Экса, пустыня не была мёртвой — она жила жизнью кочующих воинственных племён, редких растений, животных и даже камней.

История о Маленьком принце была переведена на русский язык в 1957 году Норой Галь для дочерей её подруги Фриды Вигдоровой. Нора Галь — удивительное имя, словно пришедшее из далёкого будущего, которому посвящена «Туманность Андромеды». Как хорошо, что под лёгким, чарующим переводом сказки стоит не полное имя — Элеонора Яковлевна Гальперина, а звучный, выразительный псевдоним.

Пусть сказочная пустыня Экзюпери обретёт плоть, вылепится отчётливыми, вещественными образами!

Иван Антонович хотел сделать свои рассказы более короткими, чем прежде, но «Афанеор…» сокращению не поддавалась: автору хотелось всесторонне показать жизнь немногочисленного, рассеянного в пустыне древнего племени туарегов, о котором писал в стихотворении «Сахара» его любимый поэт Николай Степанович Гумилёв.

В письмах Ефремов называл рассказ географическим. Возможно, он изначально и задумывался именно таковым — с помощью занимательного сюжета рассказать о своеобразной природе и населении пустынных областей Сахары. Действительно, по тексту «Афанеор…» можно изучать природу пустыни, особенности рельефа и термины, их обозначающие, названия горных областей и низменных участков.