Воздух засвистел вокруг Томаса. Они падали в жутком ветре икриках перепуганных птиц. Томас уже похолодел, умер, видел место на камнях, гделяпнется, как болотная жаба, которую выронила в полете дура-цапля, толькодоспехи звякнут... Но внезапно его так прижало к костяной плите, что глаза налоб полезли, он отяжелел, челюсть отвисла (вдруг представил, каким будет всемьдесят лет), упал на спину дракона. Ветер перестал свистеть в ушах, Томасуслышал другой звук: мощные и широкие хлопки по воздуху, словно в шторм билсяпод ветром корабельный парус. Томас закрыл глаза и горячо взмолился ПречистойДеве, чтобы полотно не лопнуло, ибо потеря паруса почти всегда гибельна дляморяков...

Его распластало по костяной плите, — потертой,исцарапанной, побелевшей под дождями, ветром, снегами, но вдруг хлопкипрекратились, как отрезало. Тяжесть исчезла, негромкий голос над ухом произнес:

— Взгляни...

Спереди, справа и слева, даже сзади было синее небо. Томаснепонимающе смотрел на белую гору ваты, что плыла в полумиле слева, вдруг встрахе понял, что никакая не вата, а облако! Повернул голову, справа тянуласьцелая россыпь облаков, а далеко внизу торчали скалистые горы, виднелисьтоненькие ленточки дорог, крохотные рощи, похожие на кустики травы, а ещедальше тянулась пугающе ровная и безлюдная степь!

С боков дракона простирались огромные кожистые паруса,толстая кожа натянулась на перемычках, как на боевых барабанах. Летящий драконбыл похож на огромную старую ящерицу с крыльями летучей мыши. Томас видел такуюв дальних странствиях: ящерка сигала с дерева на дерево, распустив кожистыекрылья с боков, только та ящерка была с голубя, а летящий дракон напоминаллетящий амбар богатого сеньора.

Олег озабоченно потыкал кинжалом, выбирая уязвимое место,сказал нехотя:

— Воробьи часто хлопают крыльями, а чем крупнее птица,тем чаще парит... Орел машет редко.

Орлы, подумал Томас зажато, для этого дракона что мухи дляласточек. При его весе и громадных крыльях он в несколько взмахов набираетвысоту, а потом полдня парит, растопырив крылья!

— Мы полетим туда, куда надо нам? — спросил ондрожащим голосом. — Или куда захочет дракон?

Олег пожал плечами, он внимательно изучал зазоры междукостяными плитами на загривке и шее дракона. Ветер трепал волосы, но зеленыеглаза волхва смотрели пристально, серьезно.

— Раньше на них гонки устраивали... Поединки!.. Нопришли новые боги...

Вдруг он страшно вскрикнул. Лицо стало белым как мел, онопрокинулся навзничь, его передернуло в конвульсиях, затрясся, глаза сталибезумными. Он с криком прыгнул с дракона, но веревки удержали. Калика захрипел,зубы обнажились как у зверя. Он стал торопливо развязывать.

Томас ухватил за руку:

— Сэр калика!.. Сэр калика!..

Калика отшвырнул его с рычанием. Он уже развязал два узла,оставался последний. Томас ухватил друга обеими руками, прижал к груди,закричал с отчаянием:

— Сэр калика!.. Что стряслось?.. Что с тобой?

Калика молча вырывался, рычал, изо рта летела пена, глазастали безумными. Он снова попытался прыгнуть вниз, но узел удержал, тогда он срычанием принялся дергать за концы. Томас, видя и свою погибель, ухватилпоперек туловища, повалил, прижал к костяным пластинам, крича в лицо:

— Сэр калика!.. Что с тобой?.. Скажи, что делать?

В безумных глазах на миг блеснуло что-то человеческое. Губыдрогнули, Томас услышал шепот:

— Семеро...

Он зарычал, забился, с силой оттолкнул Томаса, едва невывихнув ему плечо. Томас отшатнулся, пальцы калики впились в последний узел.Сцепив зубы, Томас вытащил меч, занес над головой и обрушил плашмя на затылоккалики. Тот без звука упал лицом в щель между костяными пластинами. Томасбыстро связал друга, закрутив руки за спиной, чтобы не достал зубами, так жетуго привязал ноги к гребню и торчащим шипам на спине.

Калика очнулся, затрепыхался, А Томас отодвинулся со вздохомоблегчения. Дракон дважды ударил крыльями, Томаса распластало лицом вниз, нотут же с громким треском и шорохом растопырились кожистые паруса, и все сновазастыло. Желудок Томаса стоял в горле, от ужаса заледенели ноги. Он боязливооглянулся на калику, тот рычал и дергался в путах. Гребень угрожающепотрескивал, грозя перетереть веревку. Томас дотянулся до калики, привязал ещеремешок, прикрутив калику вдоль спины, чтобы тот не мог упираться ногами: силау калики чудовищная, порвет любые веревки, силы бесноватому дает сам дьявол!

Внезапно он ощутил, что солнце светит ему в правую щеку,хотя вначале освещало левую. Дракон незаметно свернул, ему что, Крижина неждет, парит, высматривая стадо тучных коров, дабы с ревом обрушиться с неба,пожрать, кого ухватит, пастуха огнем сжечь, если растяпа убежать не успеет.

— Сэр калика, — позвал он дрожащим голосом. —Олег!.. Дорогой друг!

Калика ронял слюну, его корчило, перекашивало, он жуткоскрипел зубами и колотился о драконью спину. Томас стиснул зубы, старался неопускать взор, ибо под белым как у жабы брюхом дракона простирается жуткаяпустота, ровная степь проплывает в двух-трех милях внизу!

Он вытащил меч, неловко вставил в щель между плитами,задержал дыхание. Дракон сделал полный круг, не шевеля крыльями, только чутьпокачивался в теплых восходящих потоках. Томас осторожно надавил на рукоять,готовый в любой момент выдернуть, отпрянуть. Дракон все лениво парил в чистомлетнем воздухе, свободном от пыли и назойливых мух, даже облака проплывали подсамым брюхом, такие же белые.

Меч застрял то ли среди хрящей, то ли там еще были костяшки,и Томас помучившись, перенес меч на пластинку ближе к шее, где калика вгонялкинжал. Пришлось перевязывать веревки, а на холодном ветру, когда дракон вдругбез предупреждения начинал бить крыльями, стремительно прыгая в небо, пальцыстыли, а на глаза наворачивались слезы.

Когда он вставил острие меча в узкую щель между костянымиглыбами, уже потертыми, со сбитыми краями, дракон вдруг повернул голову,внимательно посмотрел на Томаса. У рыцаря руки похолодели, и пальцы разжалисьсами собой. К счастью, рукоять меча заблаговременно привязал ремешком к кисти,не потерял. Глаза дракона медленно наливались кровью, дыхание из ноздрей пыхалочаще, Томас в ужасе сообразил, что дракон в полете достанет ужасной пастью хотьдо спины, хоть до кончика хвоста — не скроешься!

Дракон оглянулся снова. Пасть открылась, потянулся к Томасу,жутко изогнув шею и скрежеща костяными чешуйками. Томас в панике попятился,веревки натянулись, не давая сдвинуться с места. На Томаса пахнуло смраднымжаром, будто в огромной печи подгорали жирные туши...

Он беспомощно щупал меч, пальцы наткнулись на что-томохнатое. Он дернул, сорвал веревку, швырнул узел в закрывшую полнеба пасть.Шкура с завернутыми внутри ломтями мяса ляпнулась прямо на язык дракону. Зверьзахлопнул челюсти, тяжело сдвинул ими направо, потом налево, нехотя вытянулся,как утка в полете, лениво парил, растопырив огромные крылья, которыми легко могбы накрыть крестьянское поле.