этих суток, «поправляться» новой дозой. Только ничего не берётся из ниоткуда, поэтому после суточной активности начинается «отходняк», который может занять до двух-трёх суток.

Усиленное воздействие на психику прилагается. Некоторые офицеры уже плотно сидят на «балтийском чае» и слезать не собираются. Но запрещать его нельзя — нет обоснования, поэтому будет воспринято как ущемление прав солдат, унтеров и офицеров. «Чаёвничают» ведь не только офицеры…

— Когда гать будет проложена, в дело вступает кавалерия, — продолжил Аркадий. — Но это уже часть полковника Епифанова — я не вмешиваюсь. Возвращаясь же к штурму опорных пунктов… В течение следующих двух недель прибудет наш заказ из Путиловского завода. Ожидаем прибытия модернизированного холодного оружия. Вдобавок к этому мы ожидаем прибытия средств индивидуальной бронезащиты.

— Товарищ генерал от инфантерии, разрешите вопрос? — спросил капитан Преснухин.

— Разрешаю, — кивнул генерал.

— Что за средства индивидуальной бронезащиты? — поинтересовался капитан.

— Каски Адриана, — ответил генерал Алексеев. — Выдают нам их мало — всего сорок тысяч единиц на весь Северный фронт, поэтому приоритет по снабжению касками получат именно ударные подразделения. Я уже давно требую у Главковерха больше касок, но даже эти сорок тысяч дали очень неохотно. Товарищ подполковник, продолжайте.

— Теперь мы переходим к новой тактике взятия опорных пунктов, — продолжил Аркадий. — Мы получили от союзников дымовые гранаты Mark 1 — они более легки, чем отечественные аналоги. Но их мало, поэтому на взвод будет выдаваться по пять штук.

Все слышали о «снарядном голоде», многие слышали о «винтовочном голоде», но вот никто не желал ничего слушать о «гранатном голоде». Сводки ГАУ показывают, что при потребности в 1 800 000 гранатах в месяц, промышленность производит что-то около 600 000 гранат всех систем.

На Северном фронте уже давно решили для себя эту проблему — все выделяемые для армий гранаты, которых всё равно не хватит на всех, распределяются в пользу ударных полков. Таким образом получается, что у них даже формируется запас, который генерал Алексеев скрывает от верховного командования.

— Тактика применения будет аналогична тактике применения отечественных аналогов — бросать гранаты при отступлении из вражеского опорника, — продолжил Аркадий. — Но это ни в коей мере не касается химической гранаты Рдултовского — их предполагается применять в ходе штурма исключительно на четвёртой фазе, для зачистки глубоких блиндажей.

Ручная химическая граната Рдултовского, маркируемая как РГ-17, начала поступать на фронт этой весной, а разработана была где-то в начале 1917 года. Всего поступило двадцать тысяч гранат, поэтому Алексеев берёг их на особый случай.

— В остальных фазах для уничтожения глубоких блиндажей применять только зажигательные бомбы, — произнёс Немиров. — Мне не хочется учить вас прописным истинам, но прошлый инцидент вынуждает меня напомнить: перед каждой вылазкой проверять ВСЮ экипировку. Особенное внимание уделять оружию и противогазам.

На прошлой неделе ударные роты штабс-капитана Прилуцкого и капитана Воронова пошли брать очередной опорник, но немцы применили новую оборонительную тактику — при обнаружении противника пустили газ, заготовленный специально на этот случай.

После команды «Газы!» солдаты надели свои противогазы, но обнаружилось, что минимум у семнадцати солдат они были в неисправном состоянии. Погибло четверо, восемь получили тяжёлое отравление фосгеном, а остальные отделались лёгким отравлением.

Повезло ещё, что в каждом ударном взводе имеются «куряги» — солдаты, которым положено постоянно смолить папиросы. Фронтовики уже заметили, что если в воздухе появляется фосген, отравляющее вещество без цвета и с слишком слабым запахом, то вкус сигареты становится невыносимо отвратительным.

Ударники извращаются разными способами, чтобы сокрыть пламя папирос и, на данный момент, самым ходовым является специальный «намордник», изготовленный из переделанного противогаза — по сути, это выпуклый лицевой щиток скрывающий свет папиросы.

«Они курят за наши грехи», — мысленно усмехнулся Аркадий.

В общем-то, в тот раз они отделались сравнительно малыми потерями лишь потому, что рано обнаружили газ и успели надеть противогазы.

— Главное, чего мы должны добиться на первых трёх фазах — основательное уничтожение опорных пунктов, — произнёс Немиров. — Восстановление их должно быть очень тяжёлым и долгим, поэтому не жалейте зажигательные бомбы и гранаты Новицкого-Фёдорова. У меня всё.

— Хорошо, — встал Николай Николаевич. — Теперь к политическим вопросам. Как вы знаете, военный министр издал две недели назад «Декларацию прав солдата», обязательную для исполнения. У нас и так запрещены телесные и оскорбительные наказания, а также разрешена свобода совести, но не проработан вопрос свободы политических взглядов…

Его слова вызвали лёгкое удивление среди присутствующих.

— Для исправления этого недоразумения требую всех присутствующих дополнительно способствовать работе агитаторов из утверждённого списка, — произнёс генерал. — Также, ожидайте сегодня-завтра приказ по фронту — офицерам и унтерам будет обязательно изучение трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса. А то получается нехорошо — солдаты овладевают материалом, а офицеры и унтеры отстают.

Ленин, получивший эксклюзив на агитацию, нарастил присутствие агитаторов — сейчас на Северном фронте трудится не менее 7500 большевицких агитаторов.

По подсчётам самого Владимира Ильича, большевиков всего около шестидесяти тысяч, то есть примерно 12,5% партии находится на фронте и активно агитирует. Это, преимущественно, старые большевики — едут на фронт прямо из мест ссылки.

Точные цифры Аркадию никто не давал, но в штабе Северного фронта есть общие списки разрешённых агитаторов. Впрочем, численность агитаторов непрерывно растёт, поэтому к концу войны ожидается, что во всех армиях будет несколько десятков тысяч разрешённых агитаторов.

По спискам идёт систематический отчёт в военное министерство Временного правительства. Так генерал Алексеев дополнительно демонстрирует инновационный подход и открытость изменениями — «смотрите, смотрите, у меня всё честно, даже агитаторы под учётом».

Все агитаторы в списках значатся как члены различных политических партий, от эсеров до анархистов, но это так себе прикрытие. Рано или поздно, но кто-то из функционеров попробует проверить кого-нибудь из агитаторов или узнает, что под видом анархистов и либералов им подают закоренелых большевиков.

Тем не менее, Аркадий рассчитывал, что такая нехитрая подмена выиграет им дополнительный месяц.

— Итак, политическую часть закончили, — произнёс генерал Алексеев. — Тогда напоминаю, что нужно больше инициатив в военный комитет. Солдаты должны видеть и чувствовать, что это не какая-то фикция, а настоящий орган власти. Думайте, какие ещё полезные изменения мы должны внести.

*15 июня 1917 года*

— Двигаетесь через квадрат С-17, мимо оврага, — продолжал Аркадий инструктаж. — Тщательно осматривайте территорию, потому что уже замечено, что немцы используют самодельные противопехотные мины. Артиллерия прошлась по всему фронту, но ничто не мешало немцам обновить растяжки. Внимательно и