– Полагаю, ты пришел, чтобы проводить меня на собрание?

Великие князья, возбужденные покушением, потребовали, чтобы Элокар встретился с ними сегодня же.

Адолин кивнул, а потом услышал какой-то шум, бросил взгляд через плечо и инстинктивно шагнул вперед, заслоняя Навани от возможной опасности. Но причиной шума были всего лишь рабочие, которые снимали боковую часть с одного из массивных передвижных мостов Далинара. Для них в основном и предназначалось это место; она просто захватила его на время испытаний.

Навани протянула руку Адолину:

– Ты страдаешь той же болезнью, что и отец.

– Возможно. – Он взял ее за руку.

Рука в броне могла вызвать у какой-то другой женщины неудобство, но Навани приходилось иметь дело с осколочными доспехами намного, намного чаще большинства дам.

Они начали вместе спускаться по широкой лестнице.

– Тетушка, – проговорил Адолин, – ты как-то, э-э, поощряешь знаки внимания со стороны моего отца? Я хочу сказать – в том, что касается вас двоих. – Для парня, который половину жизни тратил на флирт с каждой юбкой, он как-то сильно покраснел при этих словах.

– Поощряю ли я? – переспросила Навани. – И не только поощряю, мальчик мой. Мне едва не пришлось его соблазнять. Твой отец отличается неимоверным упрямством.

– Да что ты? – сухо заметил Адолин. – Ты понимаешь, насколько усложнила его положение? Он пытается вынудить других великих князей следовать Заповедям, напирая на общественные представления о чести, но сам демонстративно нарушает нечто весьма схожее.

– До чего же скучная традиция!

– Тебя, похоже, не волнует нарушение традиций, которые ты считаешь скучными, но все прочие, по-твоему, мы должны соблюдать.

– Разумеется, – подтвердила Навани с улыбкой. – Ты лишь теперь это понял?

Лицо Адолина помрачнело.

– Не дуйся. Пока что ты не связан условной помолвкой, ибо Ясна, по всей видимости, где-то шляется. У меня не будет шанса женить тебя, пока она не объявится здесь.

Зная Ясну, трудно предсказать, когда это случится. Может, завтра, а может, через много месяцев.

– Я не дуюсь, – возразил Адолин.

– Ну конечно не дуешься. – Навани похлопала его бронированную руку, когда они достигли конца лестницы. – Пойдем во дворец. Сомневаюсь, что твой отец сумеет задержать собрание ради нас.

Проснувшись, Шаллан ощутила себя новой женщиной.

Веденка пока что не понимала до конца, кто же эта женщина, но точно знала, кем она не была. Например, не была той испуганной девочкой, вокруг которой дом разваливался на части, словно во время бури. Как не была и той наивной девушкой, которая пыталась обокрасть Ясну Холин. Не была она и той, кого обманул Кабзал, а за ним – Тин.

Это не означало, что Шаллан больше не испытывала страха или распрощалась с наивностью. В ней по-прежнему нашлось место и тому и другому. Но она еще и устала. Устала от того, что все ею помыкают, водят ее за нос или игнорируют. Во время путешествия с Твлаквом девушка притворялась, будто может руководить. Необходимость притворяться исчезла.

Шаллан присела возле одного из сундуков Тин. Она воспротивилась намерению мужчин сломать замок – ей требовалось несколько сундуков для одежды, – но ключа они так и не нашли.

– Узор, – позвала веденка, – ты можешь заглянуть внутрь? Протиснуться сквозь замочную скважину?

– Ммм… – Узор заполз на боковину сундука, потом съежился до размеров ногтя на ее большом пальце и с легкостью проник внутрь. Вскоре оттуда донесся его голос: – Темно.

– Чтоб мне провалиться! – пробормотала она и, выудив из потайного кошеля сферу, поднесла к замочной скважине. – Так лучше?

– Я вижу узор.

– Узор? Что ты имеешь в…

Щелк!

Шаллан вздрогнула, потом протянула руку и подняла крышку сундука. Внутри радостно жужжал спрен.

– Ты его открыл.

– Узор, – сказал он довольным голосом.

– Ты можешь двигать вещи?

– Толкать по чуть-чуть туда-сюда. По эту сторону у меня очень мало сил. Ммм…

В сундуке лежали разнообразные предметы одежды и черный тканевый мешочек со сферами. И то и другое было весьма полезным. Шаллан все тщательно просмотрела и обнаружила модное платье с отличной вышивкой. Тин надевала его, конечно, в тех случаях, когда притворялась высокопоставленной особой. Шаллан примерила его и нашла свободным в груди, но в целом сидящим приемлемо. Потом воспользовалась косметикой покойницы и привела в порядок лицо и волосы перед зеркалом.

Она решительным шагом вышла на утренний свет. Покинув шатер, Шаллан впервые за целую вечность почувствовала себя настоящей светлоглазой дамой. Это было хорошо, потому что в тот же день ей предстояло наконец-то попасть на Расколотые равнины и, как она надеялась, повстречать свою судьбу.

Ее люди работали снаружи вместе с паршунами караванщиков, разбивая лагерь. Поскольку охранники Тин были мертвы, единственная вооруженная сила в караване принадлежала Шаллан.

Ватах догнал ее:

– Светлость, мы сожгли тела прошлой ночью, как вы и приказывали. И утром, пока вы собирались, тут остановился еще один сторожевой патруль. Они явно хотели дать нам понять, что наблюдают. Если кто-то разобьет лагерь в этом же месте и найдет кости Тин и ее солдат среди пепла, могут возникнуть вопросы. И я не знаю, сохранят ли караванщики ваш секрет.

– Спасибо, – поблагодарила Шаллан. – Пусть один из твоих людей соберет кости в мешок. Я с ними разберусь.

Она и вправду это сказала?

Ватах коротко кивнул, словно именно такого ответа и ждал.

– Кое-кому из моих людей не по себе теперь, когда мы так близко к военным лагерям.

– Ты все еще думаешь, что я не в состоянии сдержать данное им слово?

На его лице появилась неподдельная улыбка.

– Светлость, похоже, вы меня переубедили.

– Ну так что?