Ревнители вокруг нее взволнованно забормотали. Настала пора истинного испытания. Навани махнула, и люди внизу принялись крутить рукояти на блоках, притягивая парящую деревянную конструкцию к земле. Бруствер для лучников, расположенный рядом, затрясся и задрожал, а потом начал подниматься, двигаясь в точности в противоположную сторону по сравнению с деревянным противовесом.

– Работает! – воскликнула Рушу.

– Мне не нравится, как он дергается, – пробормотал Фалилар. Престарелый инженер почесал свою бороду. – Подъем должен быть более плавным.

– Он не падает, – возразила Навани. – Меня и такой результат устроит.

– Ветра свидетели, я бы хотела оказаться там, наверху. – Рушу подняла подзорную трубу. – Не вижу даже искры от самосветов. Что, если они уже покрылись трещинами?

– В итоге мы это узнаем, – сказала Навани, хотя, по правде, сама была не прочь оказаться на вершине поднимающегося бруствера. У Далинара, услышь он о таком, случился бы сердечный приступ. Он был с ней мил, но желал оберегать от всего и был в этом желании лишь немногим слабее Великой бури.

Бруствер шел вверх, вихляясь. Он двигался так, словно его поднимали, хотя не опирался вообще ни на что. Наконец достиг вершины. Деревянный противовес, который до этого висел в воздухе, теперь был на земле, крепко привязанный. Вместо него в пустоте повис круглый бруствер, слегка покосившись.

Он не падал.

На вершину наблюдательной башни протопал Адолин в осколочном доспехе, заставив всю конструкцию трястись и раскачиваться. К тому моменту, когда он добрался до Навани, остальные ученые уже взволнованно переговаривались между собой и в бешеном темпе делали заметки. Вокруг них возникали спрены логики, похожие на маленькие грозовые тучи.

Сработало. Наконец-то!

– Эй, – воскликнул Адолин, – эта платформа летает?!

– И ты лишь сейчас это заметил, дорогой? – спросила Навани.

Он почесал в затылке:

– Я о чем-то думал, тетушка. Э-э. Это… Это очень странно.

Он выглядел обеспокоенным.

– Что такое? – поинтересовалась она.

– Это похоже на…

«На него». На убийцу, который – согласно Адолину и Далинару – каким-то образом управлял спренами гравитации.

Навани посмотрела на ученых:

– Почему бы вам всем не отправиться вниз и не опустить платформу? Заодно и проверите самосветы, нет ли треснутых.

Остальные расслышали в этом приказ удалиться и взволнованной толпой проследовали к лестнице, но Рушу – дорогая Рушу – осталась.

– О! – воскликнула она. – Лучше наблюдать отсюда, если…

– Я желаю поговорить с племянником. Пожалуйста, оставь нас.

Иногда, работая с учеными, нужно было проявлять некоторую прямолинейность.

Рушу наконец-то покраснела, потом коротко поклонилась и поспешила прочь. Адолин подошел к перилам. Было трудно не ощущать себя карлицей рядом с мужчиной в осколочном доспехе, и, когда он протянул руки к перилам, она услышала, как от его хватки дерево застонало. Племянник мог без особых усилий сломать эти перила.

«Я обязательно придумаю, как сделать еще что-то подобное».

Навани не была воительницей, но все же она вполне могла защитить семью. И чем больше вникала в секреты технологии и силу спренов, запертых в самосветах, тем сильнее ей хотелось разыскать то, что она желала найти.

Адолин уставился на ее руку. О, наконец-то заметил, верно?

– Тетушка? – сдавленным голосом спросил он. – Перчатка?!

– Намного удобнее, – пояснила она и, подняв защищенную руку, пошевелила пальцами. – О, вот только не надо так смотреть. Темноглазые женщины все время их носят.

– Ты не темноглазая.

– Я вдовствующая королева. Клянусь Преисподней, всем наплевать, что я делаю. Могу скакать повсюду совершенно голая – все только головами будут качать да болтать о том, до чего я эксцентрична.

Адолин вздохнул, но не стал углубляться в тему, а кивком указал на бруствер:

– Как ты это сделала?

– Сопряженные фабриали. Весь трюк в том, чтобы преодолеть структурную слабость самосветов, которые легко поддаются умноженной нагрузке одновременного осушения заряда и физического напряжения. Мы…

Она замолчала, увидев, что взгляд Адолина делается рассеянным. Юноша проявлял недюжинный ум, когда речь шла о самых разных вещах, но в нем не было даже намека на ученую жилку. Навани улыбнулась и перешла на простой язык.

– Если рассечь самосвет в фабриале определенным образом, – сказала она, – то можно соединить два кусочка между собой так, что они будут подражать друг другу. Как в даль-перьях.

– Ага, понял.

– Ну так вот, – продолжила Навани, – мы также можем заставить половинки действовать наоборот. Мы заполнили пол в том бруствере такими самосветами, а их другие половины поместили в деревянный противовес. Запустив их все – так, чтобы они работали синхронно, но с противоположным направлением, – мы можем опустить одну платформу, и другая поднимется.

– Хм, – проговорил Адолин. – Это можно использовать на поле боя?

Далинар, конечно, спросил о том же, когда она показала ему эскизы.

– Сейчас основная проблема – дальность действия, – призналась Навани. – Чем большее расстояние разделяет пары, тем слабее их взаимодействие и тем больше вероятность того, что они треснут. С даль-перьями подобного не происходит, но когда работаешь с тяжелыми предметами… Да, я думаю, мы сумеем применить их на Расколотых равнинах. В этом и заключается наша цель. Можно закатить одну из них в нужное место, потом запустить и написать нам по даль-перу. Мы опустим здешнюю платформу, и твои лучники окажутся на высоте в пятьдесят футов, где у них будет превосходная позиция для стрельбы.

Это наконец-то пробудило у Адолина интерес.

– Враг не сможет перевернуть башню или забраться по ее стенам! Буреотец! Тактическое преимущество!

– Именно.

– Не слышу воодушевления.

– Я воодушевлена, дорогой, – сказала Навани. – Но это не самая амбициозная идея, которая у нас была для такой техники, клянусь бризом и шквалом.

Он нахмурился, глядя на нее.

– Пока что все это сплошная непонятная теория. – Навани улыбнулась. – Надо просто подождать. Когда видишь, какие вещи воображают ревнители…

– Не ты?

– Я их патронесса, милый. – Навани похлопала племянника по руке. – У меня нет времени рисовать диаграммы и схемы, не говоря уже о способностях к таким вещам. – Она посмотрела вниз, на собравшихся там ревнителей и ученых дам, которые изучали пол платформы-бруствера. – Они меня терпят.

– Уверен, дело не только в этом.

Возможно, в другой жизни могло быть так. Она не сомневалась, что кое-кто из них видит в ней коллегу. Однако для многих Навани была всего лишь женщиной, которая платит за исследования, чтобы потом на пирушках хвастаться новыми фабриалями. Может быть, она и впрямь годилась лишь на это. У высокопоставленной светлоглазой дамы должны быть увлечения.