– …Невозможно уследить за тем, как он меняет одну женщину на другую…

Они достигли перекрестка. Шаллан огляделась.

– Думаю, нам наверх, – предположила она.

– Короли любят быть выше всех и вся, – согласился Ватах. – Важный вид помог вам проникнуть сюда, светлость, но к Холину вы так не попадете.

– А вы и впрямь его нареченная? – нервно спросил Газ и поскреб повязку на глазу.

– Была ею, когда в последний раз проверяла, – сказала Шаллан, направляясь вперед. – Впрочем, это было до того, как затонул мой корабль. – Она не тревожилась о том, как добьется аудиенции у Холина. По крайней мере, у нее будут зрители.

Они поднимались, спрашивая дорогу у слуг. Те носились группками и дергались, если к ним обращались. Подобная робость была знакома Шаллан. Неужели король столь же ужасный хозяин, каким был ее отец?

Чем выше они поднимались, тем больше в здании становилось от дворца и меньше – от крепости. На стенах – барельефы, на полу мозаика; резные ставни и много окон. А когда достигли королевского зала собраний почти на самой вершине, то увидели резную деревянную отделку с вставками из серебра и золота. В лампах сияли громадные сапфиры, превосходящие самые крупные сферы, и из них лился яркий синий свет. Что ж, если ей понадобится буресвет, недостатка в нем не будет.

На подступах к королевскому залу собраний шагу было негде ступить. Там оказались солдаты в разных мундирах.

– Преисподняя! – прошептал Газ. – Вижу цвета Садеаса.

– И Танадаля, и Аладара, и Рутара… – добавил Ватах. – Король встречается со всеми великими князьями, как я уже говорил.

Шаллан без труда различила группы единомышленников. Она выудила из воспоминаний все прочитанные в блокноте Ясны имена – и геральдические символы – всех десятерых великих князей. Солдаты Садеаса болтали с солдатами великого князя Рутара и великого князя Аладара. Люди Далинара стояли обособленно, и Шаллан чувствовала враждебность между ними и остальными собравшимися в зале.

Среди охранников Далинара оказалось очень мало светлоглазых. Странно. И неужели тот человек у двери ей знаком? Высокий, темноглазый, в синем мундире до колен. У мужчины были слегка вьющиеся волосы до плеч… Он негромко беседовал с другим солдатом, одним из стражников у ворот внизу.

– Похоже, тут они нас обставили, – тихонько проговорил Ватах.

Мужчина повернулся и посмотрел ей прямо в глаза, а потом перевел взгляд на ноги.

«О нет!..»

Солдат – офицер, судя по мундиру, – решительным шагом направился к веденке, не обращая внимания на враждебные взгляды охранников других великих князей, которыми те провожали его на пути к Шаллан.

– Принц Адолин, – заметил он ровным голосом, – помолвлен с рогоедкой?

Шаллан почти забыла о встрече, случившейся два дня назад за пределами военных лагерей. «Я придушу эту…» – она оборвала свой внутренний голос и ощутила прилив уныния. Так все и вышло: она убила Тин.

– Разумеется, нет. – Шаллан вскинула подбородок. – Я путешествовала в одиночку по диким землям. Называть свое истинное имя было бы неблагоразумно.

Мужчина хмыкнул:

– Где мои ботинки?

– Так ты обращаешься к высокопоставленной светлоглазой даме?

– Так я обращаюсь к воровке, – парировал он. – Я только что получил эти ботинки.

– Прикажу прислать тебе с десяток новых пар, – ответила Шаллан. – После того, как поговорю с великим князем Далинаром.

– Думаешь, я тебя к нему пущу?

– Думаешь, это тебе решать?

– Женщина, я капитан его личной гвардии.

«Шквал!» – подумала веденка.

До чего неудачно все сложилось. По крайней мере, Шаллан не тряслась из-за необходимости спорить. Она это преодолела. Наконец-то!

– Что ж, скажи мне… капитан. Как твое имя?

– Каладин.

Странно. Звучит, как имя светлоглазого.

– Отлично. Теперь у меня есть имя, которое я использую, когда буду рассказывать великому князю про тебя. Ему не понравится, что с нареченной его сына обращаются таким образом.

Каладин махнул своим солдатам. Люди в синем окружили ее, Ватаха и…

А куда подевался Газ?

Она повернулась и обнаружила, что он пятится по коридору. Каладин тоже его увидел и заметно вздрогнул.

– Газ?! – окликнул он. – Ты здесь откуда?

– Э-э… – Одноглазый запнулся. – Лорден… Э-э, Каладин. Т-ты теперь офицер? Выходит, твои дела шли в гору…

– Ты знаешь этого человека? – спросила Шаллан у капитана.

– Этот человек пытался подстроить мое убийство, – ответил тот ледяным голосом. – Неоднократно. Он один из самых мерзких крысенышей, каких мне только доводилось встречать.

Великолепно.

– Ты не нареченная Адолина, – сказал Каладин, вперив в нее пристальный взгляд. Газ в это время напоролся на других его солдат, что шли по коридору, и они с радостью схватили бывшего дезертира. – Нареченная Адолина утонула. Ты авантюристка, которая выбрала очень неподходящий момент. Я сомневаюсь, что Далинар Холин будет доволен, когда обнаружит мошенницу, которая пыталась извлечь выгоду из смерти его племянницы.

Она наконец-то ощутила беспокойство. Ватах посмотрел на нее, явно встревоженный тем, что догадки Каладина могли оказаться правдивыми. Шаллан взяла себя в руки и вытащила из потайного кошеля лист бумаги, который нашла среди заметок Ясны.

– Великая леди Навани тоже в той комнате?

Капитан не ответил.

– Покажи ей это, пожалуйста, – попросила Шаллан.

Поколебавшись, Каладин взял лист. Осмотрел его, явно не понимая, что держит вверх ногами. Это была одна из записей переговоров между Ясной и ее матерью, в которой шла речь об устройстве предварительной помолвки. При общении с помощью даль-перьев получалось два идентичных текста: один был написан на стороне Ясны, другой – на стороне светлости Навани.

– Посмотрим, – произнес Каладин.

– Посмотрим?! – гневно повторила Шаллан. Если ей не удастся попасть к Далинару, тогда… Тогда… Шел бы он в бурю, этот Каладин! Она схватила его за локоть свободной рукой в тот момент, когда он повернулся к своим людям, чтобы отдать приказ, и спросила, понизив голос: – Это все из-за того, что я солгала тебе?

Он снова посмотрел на нее:

– Это все из-за того, что я делаю свою работу.

– Так ты работаешь тупым хамом?

– Нет, я и в свободное время тупой хам. Моя работа заключается в том, чтобы держать людей вроде тебя подальше от Далинара Холина.

– Я гарантирую, что он захочет меня увидеть.

– Что ж, прости – я не поверю рогоедской принцессе на слово. Хочешь раковин, чтобы пожевать, пока мои люди волокут тебя в темницу?