Да признайтесь, Грегор, разве у вас самого не замирало сердце, когда вы, будучи адептом, слушали легенду о Черном магистре?

«Пожалуй, Эддерли прав, – неохотно согласился Грегор, вспоминая, как когда-то – кажется, еще на пятом курсе – они с Диланом пытались найти тайный проход в “самое глубокое подземелье” и обшарили каждый камень в башне. – Детям нужно чудо. Даже такое… нелепое. И как, однако, азартно спорят магистры!»

– Я не хочу больше выслушивать упреки коллеги Бреннана! – вернулся к прерванной было дискуссии Кристоф. – Эддерли, имейте же совесть, изобразите этого проклятого магистра сами! В конце концов, вам лучше знать, как должны себя вести умертвия! В прошлый раз надо мной смеялся весь Совет…

– И правильно делали, – благодушно сообщил из своего кресла Роверстан, и Грегор возмущенно фыркнул: что бы этот разумник понимал в умертвиях! И виданное ли дело – издеваться над собственным коллегой? Неужели у этого самодовольного мерзавца нет ни капли уважения хотя бы к возрасту, если не к заслугам и происхождению?! – Нет-нет, я вовсе не утверждаю, что являюсь знатоком умертвий, милорд Кристоф, но что-то подсказывает мне, что ни одно умертвие не способно заявить, что оно… как же это звучало? Ах да, «ужас, летящий на крыльях ночи»! Впрочем, демоническое пламя вокруг вашей фигуры выглядело, несомненно, весьма внушительно. Весьма!

– Роверстан, если вы сию же минуту не замолчите!.. – возмутился Кристоф, а Эддерли торопливо отвернулся, скрывая улыбку.

– Молчу-молчу, – поднял ладони разумник. – А почему бы вам, милорд Эддерли, не предложить эту честь мэтру Бастельеро? Ведь мэтр, если мне не изменяет память, ваш любимый ученик? Кроме того, ему даже не придется менять гардероб! Все равно там нет ничего, кроме черного.

– Что?! – выдохнул Грегор, не веря собственным ушам. Да что он себе позволяет, этот змей?! Сначала тот позорный спор, теперь это?! – Как вы смеете?..

– О, я ни на секунду не сомневаюсь в вашем таланте! – так горячо заверил Роверстан, что Грегор скрипнул зубами. – Уверен, если кто-то повстречает вас ночью в темном коридоре, то несомненно примет за нашу… знаменитую легенду. И уж вы-то, несомненно, знаете, как именно должно вести себя образцовое умертвие!

– Прекрасная идея! – воодушевился Эддерли, пока Грегор изо всех сил боролся с жутким искушением превратить мерзавца разумника в самое образцовое из всех возможных умертвий и отправить бродить по коридорам Академии бессрочно. – В самом деле, дорогой Грегор, вы ведь не откажете мне в этой маленькой любезности, не правда ли? Ведь у вас, насколько мне известно, завтра нет занятий? Сможете выспаться…

– Не откажу, – процедил Грегор, с ненавистью глядя на нагло-безмятежную физиономию Белого магистра и проклиная тот момент, когда ему в голову пришла идея отдохнуть после занятия и выпить горячего вина.

Не мог, что ли, до дома подождать? А теперь извольте участвовать в этом… безумии!

Впрочем, впрочем… что-то привлекательное в этой идее определенно было! Значит, каждый мэтр изображает Черного магистра в меру собственной фантазии? Что ж, на фантазию он никогда не жаловался! А если результат его стараний придется почтенным магистрам не по душе, то в следующий раз они трижды подумают, кому поручать подобные глупости!

* * *

В коридорах общежития царила такая густая темнота, что казалась тяжелой и плотной. Грегору она, впрочем, нимало не мешала. Наоборот! Он с легким, пусть и не слишком приличным для преподавателя злорадством ожидал встречи хоть с каким-нибудь нарушителем правил и пытался предугадать, что сделает возможный нарушитель, увидев черную фигуру, вокруг которой дрожит потустороннее призрачное свечение? Свечение удалось особенно хорошо! Всего-то один магический фонарик блекло-зеленого тона, размещенный не над головой, а за плечом – зато каков результат!

Глушить свои шаги магией, как советовал Эддерли, Грегор не стал. Напротив, слегка усилил, так что каждый шаг рождал в коридоре гулкое эхо, не настолько громкое, чтобы разбудить мирно спящих адептов, но более чем достаточное, чтобы спугнуть нарушителей режима, если таковые повстречаются.

Первым делом Грегор педантично обошел крыло преподавателей, затем спустился к восточной башне, снова поднялся к общежитию и, ненадолго остановившись в переходе между мужским и женским крылом, разочарованно вздохнул, все больше чувствуя себя болваном. Ни одного адепта во всех коридорах, и даже дежурные преподаватели попрятались! И как он дал себя уговорить на эту бессмысленную авантюру?..

«Никакого второго обхода! – мрачно пообещал он самому себе. – Сейчас же отправлюсь домой отсыпаться! А магистры пусть делают со своими традициями что хотят. Если это действительно традиция, а не очередной розыгрыш! В армии подобные шуточки над новичками считались хорошим тоном, во всяком случае среди боевиков, так с чего я взял, что в Академии иные нравы? Домой, и немедленно!»

Он решительно повернулся к выходу и вдруг замер – из глубины коридора женского крыла донесся странный звук: въедливый, режущий уши цокот, до того противоестественный, что Грегор невольно похолодел. Но уже через секунду почувствовал прилив знакомого азарта сродни охотничьему. А ну-ка, кто это нарушает тишину в такое время?

Приглушив на сей раз шаги и погасив фонарик, Грегор метнулся к ближайшей стене и затаился, намереваясь пропустить нарушителей мимо, а затем устроить им такое явление Черного магистра, что о нем еще лет двести будут рассказывать легенды!

Нарушитель появился на пороге холла, и Грегор затаил дыхание: подобной твари ему не приходилось видеть еще ни разу, несмотря на его богатый опыт! Размытая черная фигура не менее чем в полтора человеческих роста замерла на пороге, но цокот, мерзкий, пробирающий до мурашек, не прекратился. Кроме него не было слышно ни звука – даже дыхания! Как интересно…

Грегор прикрыл глаза – и едва не вскрикнул: от черного силуэта отчетливо веяло сплетением некротических энергий, но в то же время оно было, несомненно, живым!

«Но это невозможно, – подумал Грегор растерянно. – Нельзя быть живым и мертвым одновременно, это же азы некромантии! Проклятье, что же это за дрянь такая?!»

Черное пятно повело верхней частью – назвать это бесформенное нечто головой у Грегора не повернулся бы язык! – словно принюхивалось, и медленно, плавно тронулось с места прямо к нему!

Чуть ниже головы распахнулись два лоскута тьмы – лапы, и в них замерцало, формируясь, заклятие.

«“Мертвецкая сеть”, – понял Грегор, присмотревшись. – Трижды проклятье! Только немертвых магов в Академии и не хватало! И все же, что это за… неважно! Накрою “могильной плитой”, а потом изучу то, что останется!»

Отработанная до последней черточки «плита» свернулась едва ли не сама собой, стоило только Грегору о ней подумать. Неизвестная тварь, должно быть, почуяла его действия: по-прежнему не издавая ни единого звука, она вскинула лапы