Елрех погладила мое плечо, сжала его, проговаривая дальше:

— Ты подошла ко мне на рассвете. Такая же трусливая, искалеченная и измученная, но другая. Ты будто только делала свой первый шаг. Еще невинная — как тот рассвет! И я решила не мудрить с твоим именем: асфи — рассвет, рель — невинность. Это наш язык и наш обычай, так давать имена.

— Елрех тоже имеет перевод?

Она кивнула и беспечно добавила:

— Пятно. Но более ругательно. В общем языке перевод теряет окраску.

— Прости.

Елрех снова хлопнула меня по плечу.

— Мать не захотела давать мне имя, а отец мог бы назвать хуже. Бывает гораздо хуже. — И клыкасто улыбнулась.

Почти весь день Елрех находилась рядом со мной, будто стремилась поддержать и развеять возможные переживания о нашем с Кейелом напряжении в отношениях. Пустыня не нравилась мне. Цвет песка напоминал бледную морковь; сапоги погружались в него, черпали с каждым шагом, и это затрудняло поступь. Безветрие наступило еще до обеда, и солнце напекало — не спасали даже косынки на головах и капюшоны. Хотелось пить и остудиться, но теплая вода не избавляла от жажды и жара. Первую остановку мы сделали возле крошечного оазиса и, прежде чем броситься к воде, долго присматривались к скудным зарослям. В регионе оказалось много опасной живности, которая в зной сбегалась к водопою. Например, огромные, но ловкие вараны с ядовитой слюной и толстой кожей. Однако не они представляли самую серьезную угрозу, а василиски. Издали спутать их мог, пожалуй, любой, кроме какой-нибудь фангры. Только их отменное зрение позволяло на безопасном расстоянии рассмотреть небольшие гребни на хвосте и капюшоны вокруг голов ящеров. К озерцу в итоге пробирались Вольные, поймав момент, когда вараны сцепились с одним из василисков. Мне было любопытно, почему первые мгновенно не превращались в камень. Ив ответила лишь предположительно: якобы в таких условиях тонкая пленка на глазах защищала живность не только от песка, но и от таких страшных соперников, как василиски.

После обеда о себе напомнил ветерок, легонько гоняя песок у нас под ногами. К счастью, с каждым часом он становился все прохладнее и прохладнее, а Кейел и Елрех, наоборот, угрюмее. Кейел ускорялся, будто боялся куда-то опоздать. Я попыталась узнать у Елрех, что происходит, но она отмахнулась, пожав плечами, поторопила меня и ребят, а затем сказала, что скоро я все увижу сама. Чувствительная Ив выглядела взволнованной, Ромиар недовольно посматривал на ясное небо, и даже Феррари, предпочитающая в свободное время носиться где-то в стороне от нас, вернулась. Она беспокойно раздувала капюшон и ворковала со мной, мешаясь под ногами.

Последние лучи солнца слабо озаряли небо, но еще цеплялись за него. Небольшое, грубо построенное, убежище из камня, к которому мы спешили, показалось на горизонте как раз в тот момент, когда холодный ветер швырнул в спину песок. Казалось, еще немного и пустыню накроет песчаная буря, но даже не это пугало, а небо, частично затянутое тучами. Ветер быстро сгонял их с востока, и они густились, чернели, тяжело ворочались над головой, будто больше не зависели от него, будто сами формировали климат внутри этого региона. А ветер продолжал бушевать, поднимая песок.

Кейел вернулся к нам на Тодже и, не спешившись, скомандовал мне:

— Прыгай на Феррари и быстро за мной!

Он был зол, взволнован, взбудоражен, и я безропотно подчинилась. Малышка, казалось, только рада была ускориться, пусть и с ношей на спине. Подгоняемые шквалистым ветром, мы за считанные минуты домчались до низенькой постройки без окон. Я чувствовала силу в нескольких серых камнях, затесавшихся в рыжей кладке. Они словно были напитаны духами, которые отпугивали животных от этого места.

— Заходи, — приказал Кейел, втаскивая сумки в темноту.

Он швырнул поклажу прямо у входа и направился обратно, бросая на ходу:

— Я за остальными. Жди здесь. — Глянул на лиертахона и коротко, сурово произнес: — Феррари, за мной!

Они быстро исчезли в песчаной завесе, с каждой секундой становящейся более плотной. Я, щурясь и ежась, призвала Охарс и вошла внутрь укрытия. Ветер завывал за спиной, но сюда не проникал. Ровные каменные стены без ниш, полок, крюков и низкий потолок явно не предусматривали, что кто-то может обосноваться тут надолго. Волнуясь за ребят, я не хотела ничего делать, кроме как смотреть на вход и ждать их. Однако заставила себя перетащить сумки к стене, отряхнуть покрывала от песка и разложить их. Ночи в пустыне холодные и опасные, и закат с такой погодой не подразумевал, что мы продолжим путь этим вечером.

Ребята вернулись довольно скоро. Ив была с Кейелом, верхом на Тодже, а Феррари везла на себе Елрех. Когда Кейел собрался за Роми, я остановила его и повязала косынку на лицо.

— Не будешь дышать песком, — поправив ткань у подбородка, пояснила и стала опускать руки.

Кейел перехватил мои пальцы и, сжав их, посмотрел в глаза. Глядя в ответ, я снова разволновалась, а мысли… Их не осталось. Я прильнула к Кейелу на мгновение, попросила быть осторожным и отступила. Он кивнул и молча оставил нас.

Когда они вернулись, Тоджа и Феррари пришлось заводить внутрь за узду, иначе сила духов не впускала их. За открытым проходом мир потемнел от поднятого песка. Буря продолжалась долго — мы успели поужинать, рассесться с удобством и уже обсуждали завтрашний поход к следующему такому же убежищу. Кейел настаивал, что нужно идти быстрее, а Роми — что нужно сократить время сна. Затем внезапно наступила тишина, а песок за дверью рухнул на землю. Ветер исчез словно по щелчку пальцев.

— Началось, — прошептала в звенящей тишине Ив и обняла себя.

Елрех прижалась к плечу Роми и с грустью вздохнула. Кейел поморщился, тряхнул волосами и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Если будем двигаться быстрее, мы…

Оглушительный грохот напомнил о Своде Скверны, и я вздрогнула, подобрала ноги под себя, глядя на выход. Громыхало так, будто собиралась серьезная гроза. Осторожное прикосновение к плечу вывело из пристального ожидания. Я повернулась к Кейелу, увидела заботу в его глазах. Он коснулся моей щеки, погладил пальцем подбородок и, склонившись ко мне, пользуясь затишьем, прошептал:

— Мы в безопасности. Это всего лишь гроза, Аня.

— В пустыне? — негромко спросила я. Может, ослышалась?

Он кивнул, обнял меня за плечи и притянул к своей груди. Поцеловал в макушку головы и продолжил — в этот же момент плотной стеной хлынул проливной дождь:

— В этом регионе собраны все остроги оскверненных душ, но ближайший к нам собирает самых жестоких убийц.

— Что это? — нахмурилась я, поднимая голову, чтобы видеть лицо Вольного. Тихие переговоры ребят заглушало шипение ливня.

— На севере их называют тюрьмами, — пояснил Кейел.

— Ясно.

Я и забыла… Весь день осужденные трудятся, а с закатом, или после, им скидывают пропитание — хищников, но никогда не дают воды. Скольких сегодня убили в этих острогах, чтобы Шиллиар разрыдалось после заката?