все хорошо, — строгим и уверенным тоном заявила она, продолжая держать его за плечи. — Вы выжили. Скоро кометы залечат ваши раны. А пока вам нужно отдохнуть.

— Нет-нет-нет! На это нет времени!

— Это единственное, на что оно у вас есть. Вам требуется восстановить ногу, а это займет…

Зербраг с силой отстранил ее и неуклюже сел на краю койки. Тело протестующе заныло от боли. Жалкий кусок плоти.

Трясущимися ладонями Паладин закрыл лицо, боясь надолго опускать веки и видеть темноту. Она следила за ним даже оттуда.

— Луц, я нашла вас в месте, которое вы отметили векторным транзитом для чрезвычайной ситуации, — отчитывалась Юферия. — Вам очень, очень повезло. Вы отделались лишь потерей конечности.

— Что… что стало с…

— Треть легиона убита Тьмой. В одно мгновение. На тех плитах разбился Эквилибрис, Тьма полностью перевесила и уничтожила Свет…

Он не слушал, да и любые звуки доносились как через стену. В мыслях Зербраг по-прежнему стоял перед входом в мрачное строение.

— Она предупреждала меня…

— Кто? — не поняла Юферия.

— Имперум. Эстесса. Она пыталась… а я не послушал, я слушал Алею…

Зербраг в гневе закусил губу. По подбородку побежала кровь.

— Луц… — Планетарша потрясенно приблизилась.

— Вон, — прорычал он, вскипая. — Все вон! Мне нужно связаться с ней.

— Вы не в себе…

— Ты слышала меня! — рявкнул Зербраг. Огонь заметался под его кожей, пугая Юферию.

Она нехотя подчинилась. Когда эквилибрум остался один на один с собственными мыслями и клипсой, отданной Юферией, он изо всех сил постарался собраться, но тщетно. Его продолжало колотить до дрожи. Унизительное, но сильное желание спрятаться и сжаться в каком-нибудь углу порабощало. Ему мешало лишь отсутствие ноги.

Трясущиеся пальцы еле зафиксировали клипсу на раковине уха. От одной мысли Зербрага вокруг его головы образовались сияющие кольца и орбиты с информацией, быстро сменяющейся перед глазами. Вызов в межпространстве, связывающий столь далекие друг от друга точки, стремительно и в большом объеме выжигал эфир; разумнее было бы послать весть. Но Паладину требовалось услышать все лично. Звенящая тишина изводила его, а когда раздался голос Алеи ат Рух, он вздрогнул.

— Я не думала, что ты захочешь вновь обратиться ко мне так скоро.

Молчание.

— Зербраг?

— Ты обманула меня, — выдавил тот севшим голосом. — Ты… соврала…

— Прости? — не поняла она.

— Ты предрекала мне ответы здесь. — Зербраг давился словами, с шипением вытягивая каждое сквозь плотно сжатые челюсти. — На этом тартском Вселенной забытом клочке материи! Обливион тебя поглоти, ты сказала мне подчиниться Паладинам и их решению… Ты уничтожила меня, ты тартская…

Алеа наконец пришла в себя и твердо заявила:

— Ты помешался.

— Ты предала меня!

— Зербраг, зачем ты отправился туда? О чем ты говоришь? Я говорила тебе: сделай все возможное, чтобы избежать ссылки!

— Ты врешь!

— Я хоть раз врала тебе до этого?

Слова застряли на полпути. Зербраг в ужасе застыл.

— Нет, этого не может быть, ты же говорила…

— Я тебе сказала сразу, что меня в жизни так не тревожили образы на черте горизонта будущего! А ты заверил, что у тебя есть план, как избежать воли Паладинов.

— Но я не…

— Разберись с собой, Зербраг. — Алеа помедлила и с тоской добавила: — Я не знаю, что с тобой произошло и с чем ты столкнулся, но мне жаль. Я лишь надеюсь, что ты найдешь в себе силы сражаться с этим и идти дальше.

— Алеа…

Она отключилась, оставив Зербрага в тишине.

Вскоре вернулись кометы. За все это время он ни разу не пошевелился и даже не отрывал взгляда от стены. Паладин пытался, как обычно, разложить информацию, продумать ходы. Но основа, на которой он так уверенно и твердо стоял всю жизнь, внезапно рухнула, уводя его мысли лишь к одному пути. Ему требовалась помощь.

— Мне нужно идти, — сказал Зербраг.

— Сейчас это невозможно, — заявила желтоволосая комета из ониксового камня. — Нам нужно…

— Просто поставьте мне протез.

Ее передернуло, от волос оторвался ворох искр.

— Что вы несете? — поразилась вторая. — Зербраг, мы уже проложили вектор восстановления; его можно пресечь, лишь уничтожив эфирный поток! Тогда, даже если вы захотите, плоть не вырастет до вашего возвращения из следующего сомниума! Возможно, вы Генезисы проходите с ним!

— Плевать! — рассерженно рявкнул он, разгораясь сильнее. — Достаньте мне протез, любой рабочий, не нужно идеальный! Я, Зербраг Прожигающий, Второй паладин, магн-легат, приказываю вам. Иначе от ваших небесных тел не останется даже пепла.

Кометы, как и весь Свет, знали, на что он способен, потому резко стушевались и торопливо пообещали исполнить его волю в кратчайшие сроки. Они исчезли, и на смену им пришла Юферия. Она с непониманием взирала на Зербрага.

— Луц, во имя Света, что вы делаете? Одумайтесь, к чему такая спешка? Протез — это же совершенно крайняя мера!

— Верно, — хрипло отозвался он, сникнув. — Крайняя. Я должен узнать правду. Не могу ждать.

— Пожалуйста…

— Юферия, я видел такое, что тебе и не снилось.

Она хотела что-то добавить, но Зербраг потянулся к ней, мягко положил руки на плечи.

— Ты ведь знаешь, что память меня подводит, верно?

— Потому вы и сделали меня своим помощником.

— Мой верный-верный фактотум, преданная, любимая Юферия, — с чувством произнес он. Руки скользнули выше, коснулись щек. Маленькая, абсолютно незаменимая планетарша. — Я верю тебе, как себе.

— И я ценю это, луц! Для меня честь помогать вам.

— Знаю. Никогда не говорил, но я так благодарен тебе за помощь. Но ты и это понимаешь, да?

— Разумеется.

— Ты запоминаешь все, чтобы моя память не исказилась. Частые сражения разрушают ее, выжигают мою жизнь.

— Вы не единственный, кто страдает этим недугом…

— Такой позор для Паладина… постоянная потеря памяти. Никто и никогда не должен узнать об этом, ведь я — столп Света. Я обязан быть идеалом духовной стойкости и силы, ничто не может вызывать в этом сомнений. Абсолютный контроль души, эмоций… Но чем дальше, тем скорее опадает моя память, словно крепость из песка…

— Луц, мы со всем справимся.

— Ты ведь тоже слышала, как Алеа сказала мне отправиться сюда?

— Да, — уверенно кивнула Юферия. — Она велела вам не бояться и что здесь вы отыщете ответы!

— Точно?

— Луц, когда моя память вас подводила?

Зербраг едва вспомнил, как дышать. Он закрыл глаза, чувствуя на них жжение.

— Милая Юферия…

Она опешила, увидев, как Паладин выдавил из себя улыбку. Ее взгляд тревожно замер.

— Зербраг…

— Я всегда верил тебе. Опирался на тебя. Так сильно. Ты служила мне верой и правдой, и я никогда этого не забуду.

Он держал ее голову в своих ладонях, запоминая каждую черту и надеясь, что это лицо никогда не выветрится из его