— Слава тебе, Господи! — вздохнул Тихий, выпуская еловые ветки из рук.

До сих пор констрикторы никакого интереса к неживым предметам не проявляли, стало быть, незнакомца вряд ли следовало опасаться.

Человек с вазой прошествовал мимо и исчез во тьме, окликать его на всякий случай не стали.

Еще где-то через пару часов среди неровных очертаний окружающих дорогу деревьев смутно забрезжил далекий свет сигнального прожектора, обращенного в сторону леса.

* * *

…После каждого удара на плече констриктора оставалась рыжеватая кирпичная отметина; возможно, глубже, под одеждой, появлялись и синяки, но, в отличие от пятен на пиджаке, их никто не видел. Душитель был до неуместного хорошо одет. Болезнь застала его «при параде» — из ворота костюма-тройки высовывался белый накрахмаленный воротничок, а из нагрудного кармана пиджака выглядывал уголок изящно сложенного платка.

Под ударами от стены отлетали пока лишь мелкие, похожие на песчинки частички, но трещины, образовавшиеся в связующей отдельные кирпичи известке, свидетельствовали о том, что его старания не были совсем уж бесплодными.

Удар, шаг назад, удар… Констриктор бил в стену монотонно, как маятник старинных часов, как автоматический молот, как знаменитая долбящая камень капля… Удар — шаг назад — удар…

Кирпич шатался. Нормальному человеку это наверняка прибавило бы энтузиазма — констриктор чувств не знал, и его движения не меняли прежнего ритма.

Вскоре к его тяжелой и неблагодарной работе присоединился еще один «собрат» — бывший работяга, так и не успевший снять спецовку. Удары участились — теперь тела врезались в стену поочередно.

Привлеченные то ли стуком, то ли инстинктивным ощущением, что так можно добраться до новой добычи, вокруг начали собираться другие душители, сперва время от времени, а затем и регулярно внося свой вклад в расшатывание стены. Через полчаса кирпич и секунды не мог отдохнуть от ударов тупых упрямых плеч.

— Что-то они зачастили, — недовольно проговорил усталый человек средних лет, наблюдавший за этой картиной со второго этажа. — А как на других участках?

— То же самое, — сообщил ему другой, помоложе, заглянувший в дверь кабинета, приведенного, как и почти весь низ здания, в неподобающе захламленный вид.

— Может, сообщить начальнику… как его там?

— Какая разница? Начальник — начальник и есть, — равнодушно отозвался тот. — Да он и сам, наверное, знает.

Странно, но оказавшиеся волей судеб в укреплении люди мало заботились о том, чтобы представиться друг другу, Эльвира упомянула в своих записях о данном любопытном факте отдельно. Казалось бы, общая работа и беда должны были сблизить защитников и временных обитателей укрепления, но этого не произошло: почти все обращались друг к другу просто на «ты», изредка разнообразя речь импровизированными кличками типа «бородатый», «ушастый», «старик» и так далее. Но все же главным словом в общении было уравнивающее всех «ты».

— А не пробьют? — спросил первый, кивая в сторону закрывающей бывшее окно кладки.

— Сам попробуй пробить, — небрежно бросил второй. — У тебя есть закурить, приятель?

— Пожалуйста. — «Приятель», которого первый видел впервые в жизни, достал из кармана пачку и протянул ему, будто уже давно ожидал этой просьбы.

«Бух… бух… бух-бух…» — продолжали биться в кладку плечи констрикторов.

* * *

«В другое время я бы воспользовалась удобным случаем, ведь он остался один», — подумала Эльвира, приподняв голову над записями, но безо всяких эмоций — все прежние стремления и планы стали настолько далекими, что их можно было сравнить с полузабытым сном. Лежащий перед молодой женщиной блокнот, следы известки на коврах да слоняющаяся под окнами смерть — вот что стало единственной реальностью на сегодня.

Временно оставшийся вроде как и не у дел Рудольф смотрел в окно потяжелевшим взглядом. Ему очень не нравилось оживление внизу — можно было подумать, что к укреплению собрались все находящиеся в городе констрикторы и проводят теперь молчаливую демонстрацию.

«Интересно, — вспомнил „начальник“ о Тихом и Альбине, — они уже добрались до места или нет? Если с машиной по дороге ничего не случилось, то должны бы…»

Рудольф с упреком уставился на телефон. Связь по-прежнему не работала, и в голове крутилась навязчивая мысль, что это сделано нарочно. «И вообще, может, зря человечество поспешило объединить все средства связи в единую сеть? — подумал он, пытаясь отвлечься. — Сложили все яйца в одну корзину — и вот результат: накрылось сразу все! Стоп… А все ли?!»

От неожиданно пришедшей в голову новой идеи Рудольф вздрогнул. Как это он мог забыть, что радиостанции могут работать не только через Всемирную сеть и спутники, но и передавая сигнал напрямик друг другу?!

В мэрии была своя радиостанция, ее еще, помнится, предлагали демонтировать, но не стали, как раз на случай гипотетического — тогда! — экстренного случая.

«Ну почему умные мысли приходят в голову так поздно?» — подумал Рудольф и сердито ударил себя кулаком по ноге.

— Эльвира…

— Что? — вскинула голову журналистка.

— Вы знаете, как пользоваться радиостанцией?

— Вы думаете, — оживилась Эльвира, — можно связаться с другими городами?

— А почему бы и нет?

— Да, — она засмеялась, — самое простое решение приходит в голову последним… Значит, тут есть радиостанция? Вы знаете, где она?

— Нет, я этим как-то не интересовался, но, думаю, найти ее несложно. Где-то есть схема здания… Хуже, что я не знаю, как ею пользоваться.

— Не проблема! — отмахнулась она, вскакивая с места. — Разберемся как-нибудь. А сами не сможем — думаю, среди такой кучи народа найдется хоть кто-то, кто шарит в этом деле. Идем!

— Нет, стойте, — жестом остановил ее Рудольф. — Я сам… У вас есть дело.

Около получаса он потратил на поиски радиста — увы, спецов по устаревшей технике обнаружить не удалось, зато нашелся пенсионер, некогда преподававший физику в университете, который разбирался в радиосвязи хотя бы в теории, а затем почти столько же — на поиск плана здания, после чего едва ли не бегом помчался на первый этаж…

Лежащий поперек коридора труп заставил Рудольфа остановиться и замереть на месте.

Все говорило о том, что трагедия разыгралась незадолго до его прихода, а прикосновение к телу перечеркнуло последние сомнения — тело еще не успело остыть. Рудольф настороженно огляделся по сторонам, но рядом не было ни одной живой души.

— Эй! — негромко позвал он. Никто не отозвался, и Рудольф крикнул уже громче: — Тревога! Констрикторы в здании!

Стараясь держаться подальше от дверей, откуда в любой момент могли высунуться руки больного убийцы, он побежал по коридору в сторону медпункта. Возле входа лежал еще один труп — Рудольф узнал в нем человека, специально назначенного охранять спокойствие Анны и больного. Заглядывая в дверь, он уже знал, что увидит, и только скрипнул зубами, убедившись, что худшее его предположение оправдалось.