— Беда, моя госпожа. Но не с султаном,успокойтесь. С Ибрагимом.

Джанет не смогла скрыть вздоха облегчения.

— Он погиб?

— Да.

— Как?

— Объявлено, что казнен по приказусултана.

— Нет! Не может быть! Сулейман слишкоммягок, чтобы лишать людей жизни. Тем более тех, кого он всю жизнь любил.

— Я сказал только, что так объявленоофициально. На это пошли ради сохранения лица султана. Правда же слишкомужасна. Султан сильно простудился и в один из вечеров пригласил Ибрагимаприсоединиться к нему за ужином, как он это часто делал. А ночеватьИбрагим-паша остался в прихожей султанских покоев, что опять же неоднократнослучалось и раньше. Ночью к повелителю пришла Карем и, по моим сведениям,подмешала султану в питье сильное снотворное. Затем взяла его личную печать,вписала в чистый бланк смертного приговора имя Ибрагима-паши и заверила бланкпечатью. Отослав бумагу палачам, она как ни в чем не бывало вернулась в своипокои. Наутро же труп главного визиря обнаружили выброшенным на крыльцо Дивана.Должно быть, он оказывал поистине ожесточенное сопротивление, так как всякомната, где он ночевал, была залита кровью.

Джанет будто окаменела. После долгой паузы онанаконец проговорила;

— Что с моей дочерью и ее детьми?

— Они в безопасности, и им ничто неугрожает. Мой осведомитель подслушал, как наш повелитель в резкой формепредупредил свою вторую кадину, что ничто не удержит его от того, чтобы непоследовать примеру его деда, султана Баязета, если Карем хоть раз бросит косойвзгляд в сторону Нилюфер и ее детей.

Джанет мрачно усмехнулась, вспомнив, как отецСелима в свое время собственными руками задушил свою вторую кадину, Бесму,после того, как она пыталась убить четырех кадин и всех детей Селима. Джанетвзглянула на Давида Киру. Красивые зеленые глаза источали смертельный холод.

— Ее можно отравить?

— Абсолютно исключено, мадам. Она ни кчему не прикасается, включая и сладости, предварительно не дав кому-нибудьпопробовать. У нее верная охрана, состоящая из черных и белых евнухов, и онаредко покидает дворец. Подступиться к ней нечего и думать.

— Боже, Боже! Тетушка моего мужа всегдапредупреждала меня, что я так и не изжила в себе до конца христианскую мораль.Мне надо было убить Карем при первой же возможности, которых в мое время быломоре! Теперь же она может погубить и империю, и моего сына. Ныне лишь Мустафастоит у нее на пути. Давид! Эстер должна предостеречь моего старшего внука! Егонеобходимо защищать изо всех сил! Мысль о том, что однажды у руля империи можетвстать избалованный и слабый старший сын Карем, приводит меня в ужас! Эстердолжна также передать Сулейману, что если что-нибудь подобное случится, явоскресну из мертвых, вернусь в Турцию и во всеуслышание заявлю, что Кареминсценировала мою смерть, а на самом деле заточила в темницу, из которой мненаконец-то удалось бежать. Да! Карем даже представить себе не может, скольмного окажется тех, кто будет приветствовать мое возвращение!

Давид Кира выполнил свой долг, и на какое-товремя скандалы в Османской империи стихли. Джанет вновь с головой ушла в своюновую жизнь.

В октябре родился пятый внук Адама и второйсын Иана и Джейн, которого назвали Джеймсом. Шерстяное дело Джанет процветало.На Рождество Гилберт Хей наконец женился на Элис Гордон.

В мае 1538 года король Джеймс вторично женилсяпа состоятельной и знатной французской вдове Мари Гиз-Лотарингской. ВсяШотландия возликовала, ибо первая жена короля умерла за два года до этого,прожив с Джеймсом в браке лишь шесть месяцев.

Первая дочь у Рут родилась спустя несколькодней после торжеств, связанных со свадьбой короля. При крещении ей дали имяМери, но в семье звали Молли. Жена Гилберта Хея родила маленького Гилбертаспустя девять месяцев и три дня после того, как вышла замуж. А первого ноябряпоявился на свет четвертый сын Чарльза и Фионы Дэвид. Фиона гордиласьсыновьями, но все же хотела хотя бы одну дочку.

— Чтобы она походила на вас, — сулыбкой говорила она леди Шиан. — Я назову ее Джанет.

Вдовствующая графиня Шиэн весело рассмеялась вответ. Ей было Очень приятно слышать такие слова. В последние дни у нее вообщебыло хорошее настроение и имелись причины для тайной радости. В письме, котороеона получила от Эстер Киры, рассказывалось о грандиозной победе, одержаннойфлотом Сулеймана под командованием Хайраддина Барбароссы в превезском морскомсражении. Против турецкого султана выступили объединенные силы императораСвященной Римской империи Карла, венецианского дожа[9], римскогопапы… и были разбиты! Венеция вообще была уничтожена как морская держава истала данницей Турции. За участие в войне против Сулеймана с нее взяли тристатысяч золотых дукатов. Старый дож вскоре умер от печали и позора. Несмотря наложь, активно распространяемую в Западной Европе, отныне все Средиземноморье отГибралтарского пролива на западе и до Фамагусты па востоке превратилосьфактически во внутреннее турецкое озеро.

— Как вы можете так радоваться? —упрекала Мариан.

— Ас какой стати я должна переживать занемцев и итальянцев? — возмущенно ответила Джанет. — Ты знаешь, чтоони вытворяли в Тунисе? Слава посланников христианской веры, добрейших рыцарей,была такова, что матери, прижав к груди младенцев, выбрасывались вниз головой сгородских стен, дабы избежать издевательств и варварской жестокости!

В следующем, 1539 году на севере Шотландии, наострове Скай, вспыхнул вооруженный мятеж, взорвавший мир, поддерживавшийся втечение многих лет в Хайленде. Впрочем, смута никак не затронула Шиэн иГленкирк, где по-прежнему царила идиллия. Главное, не было войны. И людипонимали, что ничто не нарушит их душевного спокойствия, коль скоро они будутдержаться подальше от королевского двора с его закулисными интригами.

Тем временем у Иана Лесли родился третий сын,Дональд, а у Гилберта Хея второй — Фрэнсис. Королева Мэри подарила Шотландииеще одного Джеймса. В 1540 году жена Джеймса Хея родила сына Юана, а Рут —вторую дочь, Флору. Дождалась наконец-то дочери и Фиона. При крещении ей далиимя Джанет Мэри в честь бабушки, но в семье прозвали Вереском из-за голубыхглаз.

Спустя несколько недель после родов Фионатяжело заболела. Чарльз послал за врачом в Эдинбург, но тот лишь беспомощноразвел руками и констатировал, что организм не справился с таким количествомродов за столь короткий период. Вскоре Фиона умерла.

Джанет все это казалось страшным сном. МилаяФиона была ей ближе родной дочери.

Чарльз Лесли был просто убит горем. Они сженой знали друг друга с детства, но в браке не прожили и полных девяти лет. Ондуши в ней не чаял и не представлял себе жизни без нее. Когда же спустя неделюпосле похорон графиня Гленкирк посоветовала ему как можно быстрее женитьсявторично, дабы у детей появилась мать, Чарльз едва не набросился па нее скулаками, и кто знает, что было бы, если бы его не оттащили.