– Аккуратно открой его для меня. Но не касайся манекена, если таковы твои приказы.

Флавий теребил застежку на чемоданчике. С ней было трудно управиться. Роботы не испытывали страха, однако были на интеллектуальном уровне запрограммированы избегать опасности. Пока Флавий пытался открыть чемоданчик, в его мозгу проносились безумные варианты. Сто Один хотел помочь ему, но древняя рука, трясущаяся и слабая, не могла даже дотянуться до застежки. Флавий размышлял о том, что в Зоне и Округе есть свои опасности, но подобное предприятие с манекенами – самое рискованное дело из всех, с которыми ему доводилось сталкиваться в форме робота, хотя при человеческой жизни он держал в руках множество манекенов, включая своего собственного. Это были типовые «манекены, электроэнцефалографические и эндокринные», миниатюрные реплики, показывавшие все аспекты состояния здоровья пациента, для которого были созданы.

– Ничего не поделаешь, – прошептал Сто Один. – Заведите меня. Если я умру, отнесите мое тело назад и скажите людям, что я неверно рассчитал время.

Не успел он договорить, как чемоданчик раскрылся. Внутри лежал маленький голый человечек, точная копия Сто Одного.

– Получилось, лорд! – воскликнул Ливий с другой стороны. – Позвольте, я направлю вашу руку, чтобы вы поняли, что нужно делать.

Хотя роботам запрещено касаться манекенов-мэээ, они могут дотронуться до человека, если тот разрешит. Сильные купропластиковые пальцы Ливия, похожие на человеческие, с многотонной силой зажима, тянули руки лорда Сто Одного вперед, пока те не легли на манекена-мэээ. Флавий, быстрый, плавный и подвижный, удерживал голову лорда на старой, усталой шее, чтобы древний владыка видел, чем заняты его руки.

– Мертва ли какая-либо часть? – спросил у манекена старый лорд на мгновение укрепившимся голосом.

Манекен замерцал, и два непроглядно-черных пятна возникли на внешней стороне верхней части бедра и на правой ягодице.

– Органический резерв? – спросил лорд своего манекена-мэээ, и вновь машина отреагировала на команду. Миниатюрное тело вспыхнуло ярко-фиолетовым, а затем стало равномерно розовым.

– В этом теле еще осталась сила, невзирая на протезы и все прочее, – сообщил Сто Один двум роботам. – Я сказал, заведите меня! Заводите.

– Вы уверены, мой лорд, – спросил Ливий, – что стоит делать это здесь, когда мы одни в глубоком туннеле? Меньше чем за полчаса мы можем доставить вас в настоящую больницу, где вас осмотрят настоящие врачи.

– Я сказал, заведите меня, – повторил лорд Сто Один. – Пока вы этим занимаетесь, я понаблюдаю за манекеном.

– Ваш регулятор на обычном месте, мой лорд? – уточнил Ливий.

– Какая часть оборота? – спросил Флавий.

– На затылке, разумеется. Кожа над ним искусственная и самозатягивающаяся. Одной двенадцатой оборота будет достаточно. У тебя есть нож?

Флавий кивнул. Снял с пояса маленький острый нож, осторожно коснулся им шеи старого лорда, а затем вонзил в плоть, повернув лезвие быстрым, уверенным движением.

– Сработало! – произнес Сто Один таким бодрым голосом, что оба робота отшатнулись. Флавий убрал нож обратно на пояс. Сто Один, еще мгновение назад почти бездыханный, теперь без всякой помощи держал манекена-мэээ. – Видите, джентльмены! – воскликнул он. – Пусть вы и роботы, но все равно можете узреть истину и доложить о ней.

Оба робота посмотрели на манекена-мэээ, которого Сто Один держал перед собой, взяв под мышки большим и указательным пальцем.

– Смотрите, что он покажет, – сказал лорд роботам чистым, звучным голосом, после чего крикнул манекену: – Протезы!

Крошечное тело из розового стало пестрым. Обе ноги потемнели до пурпурно-синего. Синий цвет ног, левого предплечья, одного глаза, одного уха и свода черепа выдавал месторасположение протезов.

– Испытываемая боль! – крикнул Сто Один манекену. Куколка вновь стала светло-розовой. Все детали были на месте, вплоть до гениталий, ногтей на ногах и ресниц. Ни в одной части тела не было ни следа черного цвета боли.

– Потенциальная боль! – крикнул Сто Один. Кукла замерцала. Большая ее часть стала цвета темного грецкого ореха, на фоне которого выделялись насыщенные коричневые области.

– Потенциальный отказ – когда-нибудь! – крикнул Сто Один. К крошечному тельцу вернулся естественный розовый цвет. Маленькие молнии виднелись лишь в основании мозга, но больше нигде.

– Я в порядке, – сообщил Сто Один. – Я могу продолжать работу, как делал последние несколько сотен лет. Оставьте меня в режиме активной жизнедеятельности. Я продержусь несколько часов, а если нет, значит, и терять нечего. – Он убрал манекена обратно в чемоданчик, повесил чемоданчик на дверную ручку паланкина и приказал легионерам: – Вперед!

Легионеры уставились на него невидящим взглядом.

Проследив за ними, Сто Один понял, что они смотрят на его манекена-мэээ. Тот почернел.

– Вы умерли? – спросил Ливий таким хриплым голосом, каким только может говорить робот.

– Вовсе нет! – воскликнул Сто Один. – Я был мертв доли секунды, но сейчас я вновь на время живу. Манекен-мэээ всего лишь отразил суммарную боль моего живого тела. Огонь жизни по-прежнему пылает во мне. Смотрите, сейчас я закрою его… – Куколка вспыхнула бледно-оранжевыми вихрями, когда лорд Сто Один закрывал крышку.

Роботы отвернулись, словно увидели некое злодеяние или взрыв.

– Вниз, парни, вниз! – крикнул лорд, путая их имена, а они вновь взялись за шесты паланкина и понесли его в глубины под жизненно важными органами Земли.

V

Пока они трусили по бесконечным пандусам, ему снились коричневые сны. Приоткрыв глаза, он увидел проносящиеся мимо желтые стены. Посмотрел на свою старую, сухую руку, и ему показалось, что в этой атмосфере он больше похож на рептилию, чем на человека.

– Я попал в клетку сушеного, тусклого черепашьего панциря старости, – пробормотал он, но его голос был слишком слабым, и роботы не услышали. Они бежали вниз по длинному, бессмысленному бетонному пандусу, покрытому пленкой растекшейся древней нефти, и прикладывали все усилия, чтобы не споткнуться и не уронить своего драгоценного хозяина.

В глубокой, скрытой точке пандус разделялся: левое ответвление вело на широкую ступенчатую арену, которая могла вместить тысячи зрителей некоего события, что никогда не произойдет, а правый сужался, шел наверх и сворачивал, вместе с желтыми огнями.

– Стойте! – крикнул Сто Один. – Вы ее видите? Вы слышите?

– Слышим что? – спросил Флавий.

– Бой и ритм конгогелия, исходящие из Зоны? Вихри и вопли невероятной музыки, доносящиеся до нас сквозь мили сплошного камня? Девушка, которую я вижу, ждущая у двери, что ни в коем случае не следовало открывать? Звуки музыки, рожденной звездами и не предназначенной для человеческого уха? Вы слышите? – крикнул он. – Этот ритм. Противозаконный металл конгогелий, так глубоко под землей? Да-да. Да-да. Да. Музыка, которую никто прежде не понимал?